Дубль один, два, три…. На сей раз К. взялся за путешествия во времени, породив историю о примитивном хроноклазме и о неизбежности человеческого безумия. В рассказе немало любопытных деталей, но они не развернуты и остаются только намеками и возможностями — в полном соответствии с несовершенством манеры автора.
Жизнь и смерть Планки Гу. История о губительном воздействии рекламы в СМИ на общество. В данном случае объектом манипуляций становятся дети, внимающие любимому персонажу, хозяин которого оказался честнее рекламодателей. Сюжет простой, традиционный, но К. и не стремится к новизне, еще раз подчеркивая свои жизненные принципы.
Пауза на Пикадилли. Опять знакомый сюжет: поезд в метро пропадает на 10 минут, и за это время исчезают некоторые пассажиры. Конечно, не обошлось без… В общем, ничего нового, но мне почему-то понравилось.
Судный день. О чем может быть рассказ с таким названием? Конечно, о трагическом исходе ядерной войны. Пацифизм К. диктует весьма прямолинейные решения; отсюда и общая назидательная интонация, не свойственная рассказам о близком будущем.
Ящер с планеты Моз. Экскурс в фантастическую юмористику. Враждебный пришелец, инспектирующий Землю перед ее уничтожением, посещает Америку, Россию и остров Комодо. Финал, хоть и предсказуемый, вполне забавен. В очередной раз впечатляет наивность представлений автора о происходящем в России.
Лафферти, Р.А
Замечательный новеллист и романист пришел в литературу в весьма почтенном возрасте и сразу сделал себе имя. Дело не в художественном мастерстве (хотя некоторые книги Л. почти совершенны), а в анархическом юморе и иронии в отношении всего багажа человечества и иных разумных рас — в будущем, прошлом и настоящем. Эта особенность мировоззрения Л. оказалась близка куда более молодым коллегам. Его лучшие романы и рассказы увидели свет в 60-х — 70-х гг. Поздние книги немногочисленны и лишены аромата новизны. Свои взгляды писатель пропагандировал в самых разных поджанрах — от альтернативной истории до космической оперы. Но лучше всего ему удавались едкие фантастические рассказы, полные самых невероятных гипотез и предположений. От корифея жанра — Р. Шекли — Л. отличает, пожалуй, бескомпромиссность и разносторонность фантазии, да еще неумение вовремя остановиться, закончить рассказ на верной ноте.
Главное открытие Рейнберда. У забавного и интригующего рассказа есть один недостаток — излишняя затянутость. К тому же развиваемые Л. идеи новыми язык не повернется назвать — где-то мы уже это слышали…
Двойник. Удачная короткая новелла скорее рассчитана на детей, чем на взрослых.
900 бабушек. Любопытная абсурдистская новелла об инопланетянах, очень трепетно относящихся к своей родословной и помнящих всех своих предков — по той причине, что эти самые предки не умирают, а, старея, уменьшаются в размерах. Увы, я не могу сказать, что рассказ Л. показался мне более забавным, чем история о летающих слониках, написанная в 40-е годы Ф. Прэттом и Л. Де Кампом (тема-то близкая!). Конечно, данная история прекрасно сделана, но в остальном — триумф Л. основан для меня на других, более сложных историях.
Медленная ночь со вторника на среду. Мой любимый рассказ Л. посвящен проблемам потребительского общества. Но с каким цинизмом к этим проблемам относится автор! Более чем оригинальная мозаика, своего рода срез пустой жизни.
Планета Камирои.
Семь страшных дней (др. — Неделя ужасов).
Ле Гуин, Урсула К
Не будучи жанровым автором и лидером НВ, писательница очень много сделала для этого направления. Новые темы и вопросы, оригинальная трактовка истории будущего, особая стилистика сделали Л. одним из лидеров мягкой НФ. А ее интерес к политике, философии и искусствоведению воплотился в рекордное количество удивительных творческих достижений. Иногда проза Л. носит откровенно публицистический характер; воинствующий феминизм писательницы иногда попросту неприятен. Но это не изменяет роли Л. в литературном мире. Конечно, книги 1960-70-х гг. ближе к чистой фантастике; именно они стали неотъемлемой частью НВ, большую часть принципов которой разделяла писательница. Поздние сочинения (особенно романы) слишком рационалистичны и напоминают развернутые проповеди. Даже стиль Л. как-то потускнел, хотя ее теории по-прежнему оригинальны и интересны.