Гопман В.Л. Роберт Силверберг — писатель и человек // Силверберг Р. На дальних мирах. — М.: Мир, 1990. — С. 5–23;
Халымбаджа И. Г. Провидец: Библиогр. переводов произведений Р. Силверберга на рус. яз. // Фантакрим — MEGA. - 1995. - N 3.
Слейдек, Джон
Один из наиболее удачливых юмористов НВ на поверку оказался скорее талантом в области черного юмора, понимаемого в постмодернистском духе. Книги С. до сих пор пользуются популярностью у тех интеллектуалов, которые почитают Барта, Бартельма и других классиков этой литературы. Массовый читатель от подобных экспериментов держится в стороне, поэтому в творчестве С. есть некоторое количество коммерческих, нежанровых книг. В лучших произведениях писатель удачно, хотя и несколько заумно использует темы НФ: от разумной машины до антиутопии. Будем надеяться, что российскому читателю удастся когда-нибудь с ними познакомиться.
1935 г. н. э… Крайне неоригинальная история очередного изобретателя машины времени, переместившегося в будущее. По сравнению с гениальным рассказом Бестера О времени и Третьей авеню это — не более чем детский лепет.
Спинрад, Норман
Один из самых талантливых представителей НВ в США. Все ранние рассказы и романы С. пользовались скандальной популярностью — из-за необычного, шокирующего раскрытия животрепещущих тем, будь то Вьетнам, нацизм или власть телевидения. Увы, впоследствии форма возобладала над содержанием, и новые книги писателя известны только узкому кругу ценителей — слишком они усложнены и трудны для восприятия. Метафоры С. нуждаются в обстоятельной культурологической расшифровке, его проза — образец серьезного подхода к чистой фантастике (с уклоном в политику и социологию). Поэтому заявленный сборник Железная мечта практически не появился на прилавках. Зато напечатаны не самые характерные книги писателя, не раскрывающие всех граней его дарования.
Агент Хаоса. Одно из первых и наиболее увлекательных исследований энтропийных тенденций в социальной жизни умело закамуфлировано под политический боевик, действие которого происходит на Марсе и в ближнем космосе. С основал свой роман на теориях Г. Марковица, пришедшихся автору как нельзя кстати. В обществе ведут борьбу три силы: Порядок, Оппозиция, жаждущая установления нового порядка, и сила Хаоса. Как ни крути, а есть в этой мысли какая-то правда. И в борьбу тоталитарной Гегемонии и оппозиционной Лиги вмешивается третья сила — Братство Убийц и его загадочный вождь. Калейдоскоп масштабных и впечатляющих сцен поставлен на службу энтропии, на стороне которой остается автор. Эта работа чем-то напоминает НФ романы Муркока, но она более продуманна. Впрочем, один (и весьма серьезный) недостаток у книги имеется: идеи занимают в ней гораздо больше места, чем образы. Поэтому герои только иллюстрируют основные мысли, а в художественные тонкости молодой (в середине 60-х) писатель не вдается.
Русская весна. Первый раз С. пошел на поводу у моды. Хотя это была мода на Россию, хорошего все равно мало. Книга потерпела провал, поскольку футуролог из писателя вышел попросту никакой. Кроме того, роман не слишком хорошо написан (для С. это нонсенс). Прочитать из любопытства можно. Но лично я пока не собрался.
Солярианцы.
Специалист по джунглям (др. — Люди в джунглях). Один из самых шокирующих и эффектных романов 1960-х и лучшее произведение С., содержащее традиционные элементы НФ с эскападами бунтовщиков, подсевших на анархию и наркотики. Сюжет можно пересказать очень кратко: трое галактических авантюристов с помощью груза наркотиков и оружия устраивают народную революцию на планете, управляемой кланом садистов. Освободительное восстание пробуждает в обеих воюющих сторонах самые страшные и темные инстинкты, а сами специалисты в конце концов устрашаются содеянного. На память приходит разве что Снег св. Петра Лео Перуца, но магическим реализмом у С. и не пахнет. Он с ужасом воспевает происходящее, разоблачая бесчеловечную природу всех правящих режимов и всех войн во имя идеалов. Нет добра, нет любви, нет жизни… Начав с преступления, герои кончают массовыми казнями и каннибализмом. По силе и убедительности нарисованные автором картины не знают себе равных в литературе. Постоянное чувство тошноты, испытываемое Бартом Фрейденом, передается и читателю — вместе с истерическим смехом. Иначе просто невозможно отреагировать на более чем мрачный подтекст книги. Спорить со С. нельзя — ясно, что все изложенное более чем справедливо. Прямо жуть берет! В общем, шестидесятые в самом эпатирующем своем образе…