Мир дней. Трилогия является одним из немногих крупных произведений, написанных в 80-е гг. За основу своей антиутопии Ф. взял ранний рассказ Только во вторник! Получилось средненько, динамично, в духе Ван Вогта, но лишено изюминки, характерной для более путаных текстов 60-х годов.
Мир Реки. Блистательный замысел сериала одержал верх над значительным количеством недостатков. Лучший цикл Ф. свободен от явных оплошностей Многоярусного мира и Мира дней, но все равно неровен. Писатель неоднократно перерабатывал текст (часть этой истории изложена в т. 10 собрания, в предисловии к Реке Вечности). Возможно, ему следовало ограничиться циклом повестей, ибо в крупной форме внимание читателя дробится, приковывается то к одним героям, то к другим. Но сама идея воскрешения всех землян ради некой загадочной цели безупречна. Ф. подбрасывает читателям все новые загадки и предлагает легковерным якобы точные ответы. Но внимательный читатель без труда обнаруживает липу и среди множества деталей и излишеств угадывает истину. Не в этом ли состоит назначение человека. Четвертый роман цикла показался мне чрезмерно затянутым, хотя и интересным, а пятый — несколько неровным: ударные, эффектные сцены выпадают из общего вялого повествования. Поздние дополнения к сериалу написаны настолько плохо, что о них не хочется упоминать (Не путайте с ними повесть Мир Реки, опубликованную в журнале в 60-х, а позднее включенную в сборник). Другие авторы, пошедшие по следам Ф., тоже не создали в Мире Реки ничего запоминающегося. Однако потрясение не забылось. Увы, цикл Ф. слишком прост, чтобы конкурировать с Дюной, но он полон запоминающихся образов и сцен, а суфистская религиозная мысль погружает нас вслед за автором в дебри метафизики…
Многоярусный мир. Самый странный и неровный сериал Ф. Блистательная первоначальная идея была на корню зарублена, но на замену ей были выдвинуты новые, еще более интригующие. В первых книгах, сильно напоминающих Хроники Амбера, речь идет о творцах нашей реальности и еще многих миров, расположенных на разных уровнях гигантской каменной пирамиды. Интриги этих полубогов продолжаются во всех карманных вселенных, а завязкой сюжета является обретение памяти одним из них, постепенно постигающим свою высшую природу и особые возможности. Но начиная с третьего романа, главным героем становится Питер Джайрус Фригейт, первоначально существовавший в качестве Спутника Героя. Блистательно сделанный образ — одновременно второе я автора и квинтэссенция контркультуры 60-х. Недаром лучшими представляются главы, действие которых происходит на привычной Земле, рядом с музыкантами, хиппи и прочими бунтарями. Дальше начинается полнейший бедлам: оборванное действие четвертого романа в Лаваллитовом мире продолжено в ином русле. Перед нами очередной планетарный роман, в создании которых Ф. так и не достиг мастерства. Да и число провалов в сюжете, прямых ошибок автора все нарастает, повергая читателей и редакторов в недоумение (в издании Поляриса отмечены далеко не все). А затем — совсем неожиданный Гнев Рыжего Орка, в котором Ф. (в полном соответствии с реальной практикой) делает свои романы частью психотерапевтической ролевой игры, с помощью которой излечивают неуравновешенного подростка. Реалистические главы в книге наиболее убедительны, но и эпизоды, проясняющие историю многоярусного мира, не кажутся излишними. Фрейдистские тезисы трактуются несколько упрощенно, но в целом Ф. добился своего, вписав любопытную страницу в историю НФ сериалов. Увы, писатель этим не ограничился: в 1994 году появился роман Больше, чем огонь — запоздалая попытка завершить историю Фригейта заурядным хэппи-эндом. Затянутая и полная штампов книга вызывает только раздраженное недоумение. Точка поставлена… Но в целом вся серия показывает замечательное неумение Ф. совладать с собственным замыслом и неудачу в попытке удержаться между чистой коммерцией и новой волной.
Ночь Света. Лучшее сочинение Ф. на тему религии и вершина цикла об отце Кармоди, странствующем по Галактике священнике, чье отнюдь не праведное поведение и оригинальные воззрения привлекают всеобщее внимание и приводят к забавным и неожиданным последствиям. На сей раз автор предельно серьезен; его герой вовлечен в мистерию, охватывающую целую планету, и сталкивается с персонификациями высших сил. Символизм книги и обилие философских пассажей кого-то может отпугнуть. Конечно, Ф. — не Желязны, его мифологические построения не столь приятны и гармоничны. Но прочесть эту замечательную книгу следует, чтобы постичь неоднозначное отношение всей НВ к любым религиям и понять причины его формирования. Под названием Убить бога на русском языке выходила первая часть романа — более эффектная, но без второй — не слишком внятная и убедительная.