Чуждое принуждение. В самом начале повесть представляется в высшей степени типичной для Ф.: занятные намеки на сексуальные и религиозные табу как минимум интригуют. Однако космический сюжет оказывается важнее, а болезнь, с которой сталкивается врач на Луне, имеет далеко не земное происхождение. На эту тему писали и получше…
Харрисон, М.Дж
Критик, постоянно печатавшийся в Новых мирах, автор рассказов о Корнелиусе и рок-музыкант, Х. начал публиковаться в 1968 году. Тематика его первых рассказов и романов, а также стилистические изыски напоминают учителя Х. — Д.Г. Балларда. Впоследствии от антиутопий и психологических этюдов писатель обратился к мастерски сделанной сайенс фэнтези: серия о Вирикониуме — эстетская версия умирающей Земли — принесла ему огромную популярность. Увы, после ее завершения в начале 80-х Х. практически отошел от литературы, оставшись в истории как один из активных деятелей НВ и продолжателей ее стилистических поисков.
Хенсли, Джо Л
Спорадически возникавший на фантастическом горизонте работник правоохранительной системы известен прежде всего рассказами, два из которых написаны в соавторстве с Х. Эллисоном. Основные книги Хенсли изданы в 70-80-х, но все его творчество близко НВ своим пессимизмом и апокалиптическими настроениями, ожиданием грядущей катастрофы и последующей антиутопии. Немногочисленные произведения Хенсли, переведенные на русский язык, относятся к жанру «хоррора», как и большинство его сочинений.
Не только люди — Фата-Моргана-9, 1994. Оригинальная фантазия на тему вампиры и космос.
Херберт, Фрэнк
Один из величайших исследователей темы разума в истории НФ, потрясающий психолог, противоречивый философ и социолог — все это Ф. Херберт. Можно по-разному относиться к тяжеловесной стилистике его книг, но значительность их содержания неопровержима. В первую очередь Х. вошел в историю литературы как романист и автор Дюны. Прочие романы как бы дополняют этот удивительный сериал, придавая всем теориям автора законченный вид. Но это не значит, что сериал Х. — самое значительное его сочинение. Писатель открыл научной фантастике огромное количество тем и образов (наркотики, экология, планетарная инженерия, религия), раздвинул ее рамки. Забыть о его роли в жанре нельзя. Не будучи полностью сторонником НВ, Х. очень много сделал для нее своими книгами.
Единственное собрание сочинений Х. на русском — в 12 тт. — не завершено (последний том так и не вышел). В имеющихся есть огромное количество всяческих ляпов, особенно в книгах о Дюне. Сериал (точнее, первые две книги) переводили неоднократно, но у каждого переводчика был свой взгляд на первоисточник. В итоге получились очень разные работы, как по смыслу, так и по качеству. Мне больше всего понравилось издание Поляриса. Рекомендую начинать именно с него. А потом и собрание сочинений можно осилить…
Барьер Сантароги. Очень сильный, местами шокирующий и мрачный роман, полный философских концепций и умных фраз. Единственный недостаток — все это уже было: и замкнутая колония, превращенная таинственной силой в симбиотический организм, и антиутопия коллективного разума, и мужественный исследователь, проникающийся ее положительными сторонами, и тема наркотиков и галлюциногенов. Увы, роман откровенно буксует из-за этой вторичности. Типичный Херберт, но не лучший.
Белая чума. Один из самых объемных романов писателя посвящен апокалиптической теме. Ученый, семья которого погибла в Ирландии, пытается отмстить человечеству, создав вирус, убивающий всех женщин. Правительства объединяются перед лицом разрастающейся опасности, но ничего поделать не могут, и планета медленно сползает в хаос. Мне книга показалась несколько затянутой, поскольку боевых эпизодов маловато. Но это одновременно является и плюсом романа, отличающегося от поделок Нивена и Силверберга научной и психологической глубиной, оригинальной трактовкой ирландской и советской проблем, экскурсами (всегда ненавязчивыми и уместными) в историю и религию. Настоятельно рекомендуется не только любителям романов-катастроф. Позднее творчество Х. не хуже раннего, поверьте.
Глаза Гейдельберга. Единственный роман Х., о котором действительно можно сказать — плохо написано. А как переведено! Мрак и ужас! Почитать, впрочем, интересно и так. Романист высказывает свою точку зрения на новейшие физические теории. Она как всегда расходится с общепринятой. Не только потому, что Х. сомневается в полезности центральных открытий. Он так же сомневается и в человечестве. Что может быть печальнее?