Милый Адам… Улыбнувшись, Конни прошла на примыкающую к гостиной кухоньку. Первым делом — чашка чая, решила она, бросая почту на полку и включая плиту. Потом можно будет понежиться в ванной. Этим вечером Адам обучал Священному Писанию, так что до самого утра Конни была предоставлена сама себе.
Дело вовсе не в том, что ей не хочется видеть его, думала она, снимая с себя пальто и шарф и вешая их в стенной шкаф. Напротив, Конни за многое была Адаму благодарна. Невозможно было забыть все, что он для нее сделал, и их отношения становились все глубже и сильнее. Если бы не Адам, она ведь могла так и не выбраться из той бездны, в которую ввергла ее гибель Говарда. Кроме того, частично благодаря Адаму у Конни были дом и работа в местечке, позволившие забыть об ужасах раздираемой войной Лхорги.
Разве не естественно, что благодарность, которую она испытывала к нему поначалу, постепенно переросла в более глубокое чувство. Таков уж был Адам… Вся паства любила его, и Конни была уверена, что Говард не осудил бы ее за то, что она нашла свое счастье с этим человеком. Или осудил бы?..
Наблюдая за закипающим чайником, Конни вынуждена была признаться себе, что на самом деле не уверена в том, как чувствовал бы себя Говард. Их отношения оставляли мало места для подобных раздумий, но не было никакого сомнения в том, что, будь они вместе, любой другой мужчина не имел бы на нее никаких шансов.
Страдальчески скривив губы и решив не позволять мучительным мыслям о покойном муже мешать будущему новому счастью, Конни торопливо потянулась за чайником. Адам не Говард. Ей и не хотелось, чтобы он напоминал его. Их любовь была слишком сильна, слишком интенсивна, и боль, которую она испытала после столь трагичного ее завершения, убедила Конни в том, что лучше избегать столь глубоких чувств. Если бы их отношения походили на отношения с Адамом, то получив извещение о смерти Говарда, она бы, конечно, горевала, однако не чувствовала бы, что жизнь потеряла всякий смысл, а весь ее мир рухнул…
В горестные раздумья ворвался звук телефонного звонка, что было как нельзя кстати. С самого начала врачи советовали ей не слишком задумываться о прошлом, и она старалась придерживаться этого правила. Говард был мертв. Останки его тела нашли в дотла сгоревшем автомобиле. Этот период ее жизни был позади, и не стоило оглядываться назад.
Распрямив плечи, она подняла трубку.
— Алло?
— Констанция?
Конни вздохнула. Как нарочно, с горечью подумала она. Однако ее свекровь звонила настолько редко, что сожаление тут же прошло.
— Да, это я, — ответила она с теплотой в голосе. — Здравствуйте, Агнес. В последний раз мы разговаривали с вами и Джорджем, кажется, на Новый год.
— Да, но…
Эти два коротких слова были полны скрытого смысла, и Конни уже было приготовилась выслушать очередную вежливую тираду на тему того, что думают Агнес и Джордж Барнеты по поводу пребывания невестки в маленьком селении, столь отдаленном от их дома. Страшно было даже подумать, как они могут отреагировать на то, что Адам сделал ей предложение.
При всей своей природной честности, Конни не решилась сообщить им об этом на Новый год. И вообще их поздравления напомнили ей о Говарде. Они ведь всегда проводили этот праздник вместе, и одно воспоминание о новогоднем тосте, о шампанском в хрустальных бокалах, до сих пор надолго выбивало Конни из колеи.
Снова вздохнув, она с некоторым беспокойством потрогала надетое на палец кольцо с бриллиантом. Надо думать только об Адаме и о совместной жизни, которую они собирались построить в этом году. Может быть, как раз сейчас и наступил подходящий момент сказать Барнетам всю правду?
— Э-э… — Агнес, казалось, не знала, как начать, и Конни взяла инициативу на себя.
— Я все равно собиралась позвонить вам… — сказала она, но прежде чем ей удалось продолжить, Агнес наконец обрела голос.
— Что?.. — спросила она. — Разве… разве они тебе не сообщили? — Голос ее дрожал. — Министерство иностранных дел, я хочу сказать?..
Конни вздрогнула.
— Министерство иностранных дел? — повторила она, безуспешно пытаясь сохранять безразличный тон и присаживаясь на подлокотник стоящего поблизости кресла. — Нет. А в чем дело? — Конни облизала внезапно пересохшие губы. — Разве они с вами связывались?
Мысли, ее путались. Что там еще такое? Она думала, что давно покончила со всеми формальностями, связанными со смертью Говарда. А дело, должно быть, именно в этом, других причин входить с ней в контакт у Министерства иностранных дел быть не могло.