Однако, как оказалось, он звонит не только для того, чтобы справиться о ее самочувствии, но и сообщить, что не ожидает Конни на кофейный утренник в церкви. Само собой разумеется, сказал Адам, что в сложившихся обстоятельствах им придется обойтись без ее знаменитых сандвичей. И только тогда она поняла, насколько далека от повседневной жизни ситуация, в которую ее поставила судьба.
Хуже всего было то, что Конни до сих пор таила в душе обиду на мужа. Разумеется, она была рада, что он оказался в живых, хотя до сих пор с трудом осознавала это. Обида же была вызвана тем, что Говард решил подвергнуть свою жизнь такой опасности. Полагая, что он мертв, Конни была вынуждена простить, но известие о том, что Говард жив, всколыхнуло старую обиду на его беспечность.
Ведь он совсем не обязан был ехать в Лхоргу. К тому времени, слава Богу, Говард стал уже писателем и, покинув корпорацию восемнадцать месяцев тому назад, еще до того, как продал рукопись старой книги, ничем не был обязан этой фирме. Фабула романа была основана на личных переживаниях Говарда в некоторых горячих точках планеты, и его литературный агент был уверен в том, что книга пойдет нарасхват.
Говард поступил в армию сразу после окончания университета, но, повстречав Конни, решил подыскать себе более спокойное занятие. Для него, специалиста по электронике, работа у самого крупного производителя ракетного оружия в стране казалась просто идеальной. До тех пор, пока он не увидел последствий ракетной атаки на мирное селение и не изменил своего мнения.
Идея попытаться описать пережитое на бумаге оказалась для Говарда спасительной, и только тот факт, что работа в Лхорге заключалась в обезвреживании боевых ракет, захваченных генералом Аллантом у повстанцев, заставил его принять предложение Дика Корбэта. Деньги обещали хорошие, объяснил он Конни, а личные впечатления тоже пригодятся. К тому же, по крайней мере, у повстанцев будет несколькими ракетами меньше.
С этим Говард и уехал, но чем все кончилось? Несмотря на все его обещания, он исчез, был объявлен погибшим, а вот теперь вернулся… почти вернулся… И от нее ждут встречи с распростертыми объятиями. Но где был Говард и чем занимался все это время? Почему он не сообщил никому, что жив?
Мысли были слишком невеселыми. Встречать Барнетов в подобном настроении было нельзя. Она, конечно, была рада тому, что Говард жив, просто все это случилось так неожиданно, вот и все, подумала Конни. Чтобы привыкнуть к этому, понадобится некоторое время.
— О, Конни!..
Как и можно было ожидать, едва раскрылась дверь, Агнес тут же разразилась слезами. Едва успев войти, она заключила невестку в свои объятия, и, освободившись, Конни почувствовала, что ее лицо тоже мокро от слез.
— Пойду поставлю чайник, — сказала она, радуясь возможности уйти из-под испытующего взгляда свекра.
Прошлым вечером Конни так и не смогла позитивно отреагировать на новость, однако родители Говарда полагали, что она разделяет их радость.
Агнес последовала за ней в кухню. Небольшого роста, с седеющими светлыми волосами и голубыми глазами, она явно находилась в состоянии с трудом скрываемого возбуждения. Оставалось только надеяться на то, что ее не постигнет разочарование.
— Какие чудесные новости! — уже в который раз воскликнула Агнес, и Конни с трудом выдавила из себя соответствующую обстоятельствам улыбку. Подумать только, всего пару дней тому назад мы с Джорджем говорили о том, что прошло уже четыре года с той поры, как Говард… исчез. — Она судорожно вздохнула. — О, Констанция, я никак не могу поверить в то, что он возвращается!
— А когда… когда возвращается Говард?
Конни чувствовала, что ее вопросу недостает должного энтузиазма, но мать Говарда, по всей видимости, этого не заметила.
— Согласно письму… ты ведь прочитала его, не так ли? Вчера вечером оно как будто нашлось в твоей почте? — Конни кивнула, и свекровь продолжила. — Они говорят, что у него какая-то кишечная инфекция. Может быть, намекают на дизентерию, как ты думаешь?
— Я… не знаю…
Конни думала в этот момент совсем о другом и была рада, когда в разговор вмешался отец Говарда.
— Это может быть что-то совсем незначительное, — сказал он, — или какая-нибудь тропическая болезнь. Не будем гадать, пока не узнаем наверняка.
— Да, кстати, — продолжила Агнес. — Этим утром Джордж опять звонил в министерство. Хотел узнать, не можем ли мы сами прилететь в Лхоргу. — Она состроила гримасу. — Но эти прививки и все еще продолжающиеся беспорядки… В общем, они посоветовали нам подождать, пока он не вернется домой.