Моя природная склонность к авантюризму и любопытство победили. Я согласилась принять помощь Антона, и мы договорились, что как только я отдам мальчишек Саше, он заедет за мной и мы отправимся спасать мою тетушку.
* * *
- Вот это вы вещей набрали! Оль, ну, куда, к черту, чемоданы больше них!
- Саш, дети приучены к ежедневной смене белья, футболок, носков. Очень рассчитываю, что за время проживания с тобой и твоей мадам они от этих полезных привычек не отучатся.
- Начинается…. Неужели вот без этого всего никак нельзя? Почему бы не разговаривать нормальным, человеческим языком, без яда и сарказма внутри каждого предложения? И она не «мадам», а Лена, в крайнем случае, мадемуазель – мы не женаты.
- Какой такой яд? Никакого яда. Ты спросил почему чемоданы большие – я тебе ответила. Для «мадемуазель» твоя Лена уже старовата, не девица, чай.
- Так, ладно, заканчиваем бесплодную дискуссию! Матвей, Степан, доложите о готовности!
- Папа, мы давно готовы и уже запарились в куртках. У меня даже носки уже мокрые. А вы с мамой все ругаетесь и ругаетесь.
- Все, мы больше не ругаемся! Вперед, мои серые воины, приключения ждут нас!
Уфф, еле вытолкала. Каждый раз такие смешанные чувства, когда вижу Сашу рядом с моими пацанами… С одной стороны, ужасно больно. Я всегда была очень настроена на семью. Несмотря на малый опыт любовных приключений, меня и не тянуло пополнить его. Родное гнездо, мои птенчики-сыночки, любимый муж, налаженный быт были мне куда важнее всяких модных феминистских штучек типа самореализации, карьеры и равенства. Зачем судьбе было нужно грубо схватить меня за шкирку и бросить в открытое море совсем другой жизни, научить меня выживать в одиночку, решать все проблемы самой – я не знаю. Но, видимо, зачем-то нужно.
С другой стороны, выдохнув после нанесенного мне мужем удара под дых, я начала понимать, что многого в Саше не замечала или, может, и замечала, но старательно закрывала глаза. Сейчас, оглядываясь назад и вспоминая, я стала понимать, что развод наш был, наверное, предрешен: Саша вроде бы и любил нас, и заботился, но любому более или менее внимательному человеку было очевидно, что взгляд его обращен не на семью, что он в нашей тихой пристани не надолго, ждет лишь подходящего попутного ветра.
Первой это заметила Тамара, моя институтская приятельница, полугрузинка, мудрая и рассудительная девушка. Она была необычной и внешне, и внутренне: в ней было намешано множество кровей. Это диковинным образом отразилось на ее внешности: светло-русая и голубоглазая, она была обладательницей неожиданно смуглой кожи и легкого, очаровательного кавказского акцента, что, в сочетании с ее внешностью, похожей на старинные персидские гравюры, заставляло людей изумленно замирать, как только она открывала рот. Тамара была единственной девочкой в семье, «последышком» после 3 сыновей, выросших в абсолютно картинных красавцев и полностью утоливших известные амбиции мужской части их рода. Так что единственную девочку баловали как могли, не то что выполняя беспрекословно все ее желания, но даже их предугадывая. Разница в возрасте между ней и братьями была довольно значительной, поэтому в баловании участвовали не только родители, но и вся семья без исключения. Тамара рассказывала нам, что когда она оканчивала школу, где-то там, далеко отсюда, в небольшом городке на границе Грузии и Абхазии, отец обещал ей, что отправит ее учиться в Россию, если она будет отличницей. Потом на этот регион обрушились вооруженные конфликты, поломавшие планы не только Тамариной, но и многих других семей. Так что Тамара свое обещание выполнила - отлично закончила школу, а отец своего слова сдержать не смог: в одной из бесчисленных ожесточенных стычек его настигла чья-то пуля. Может, даже и кого-то из своих: народ там был горячий, но в воинском смысле не слишком искушенный. Братья решили во что бы то ни стало выполнить волю отца и стали собирать деньги на то, чтобы не только прокормить осиротевших мать и Тамару, но и отправить ее учиться в Москву. Нужную сумму собрали, когда Тамаре уже было 25 лет. Поздновато для первокурсницы, но желание учиться было столь велико, что она прогнала из головы всякие сомнения и с одним небольшим чемоданчиком уехала в столицу.