— Как ты их не выпустишь? Они Обезьяна боялись, а тебя бояться не будут, — сказал Асланбек.
— Его не будут. А Толю Слесаря будут, — сказал Моряк.
— Почему меня будут бояться? — не понял Толя Слесарь, и Моряк ему объяснил:
— Ты Обезьяна убил. Значит, ты круче. Если его боялись, значит, тебя будут еще больше бояться.
— Мыслишь вроде правильно. Не знаю, как возразить, — сказал Толя Слесарь.
Моряк отобрал у Аржанова дочку Обезьяна и вручил Толе Слесарю.
— А ты не возражай, иди вперед.
— Нет, постой, — сказал Аржанов. — Будут продукты, тогда и выпустим. — И спросил меня: — Когда, говоришь, к нам приплывут?
Я хотел признаться, но позже, когда ворота откроем.
— Ну, Жилин? Ты самого главного не сказал. И ты, Моряк, чего молчишь? Толя, когда продукты привезут?
— Ну, как тебе сказать.
— Завтра? Через неделю?
— Мы наврали.
— Как это «наврали»?
— Кнопка сломана, не починить. Не будет продуктов.
Асланбек спросил очень тихо:
— Зачем вы наврали?
И Аржанов:
— Зачем наврали, понятно. Не наврали, мертвые бы валялись. Они валялись, а не Обезьян.
— Но что нам делать? — Асланбек как будто голос потерял. — Про самолет тоже наврали?
— Про самолет — правда, — сказал я.
Но на слово Асланбек и Аржанов мне уже не верили.
Охранник увидел нас с вышки и сообразил наконец, что его тоже будут убивать. Он спустился и убежал за валуны, в горы. Почему раньше не убежал, не понимаю. Таких тормозов сонных в ПБ № 3 Скворцова-Степанова называли вурдалаками.
Подошли к воротам. Асланбек опять шепотом:
— Жилин, их 100 человек. Давай еще немного подумаем.
И Аржанов:
— Слушайте меня. На берегу 16 трупов и 3 в бараке. Мы скажем, что игра в «последний-мертвый» отменяется, Обезьян убит и мы будем выдавать каждый день по одному трупу на всех. Сегодня у них уже есть 4 трупа, а завтра мы дадим им труп Обезьяна. И специй подкинем, уксуса, соли. Я думаю, они обрадуются. Как тебе мой план, Жилин?
— Кто их охранять будет?
— Зачем их охранять?
— Если не охранять, они сломают ворота и выйдут.
— Да, не подумал.
— Поэтому лучше их выпустить.
— Лучше выпустить, да.
— Сколько у нас осталось продуктов?
Мне надо было это знать. Но я не надеялся, что они каждый день банки считают. Обезьян жрал от пуза, и члены совета тоже. Вряд ли остальные знали, сколько у них чего осталось.
— Все продукты в ящике, на замке, ключ у Обезьяна.
Если продуктов мало, придется 2-му бараку трупы жрать. Толя Слесарь станет новым Обезьяном, назначит новый совет колонии.
— Можно ракушки есть, водоросли. И рыбу будем ловить. Вы хоть раз сети закинули?
Я говорил прежним голосом, но Аржанову показалось, что я закричал. Нервничает, знакомое состояние. Я когда нервничаю, тоже хочу тишины.
— Чего кричишь? У нас мяса много. 23 трупа! Их надо разделать. Сегодня пожрем, как динозавры, что останется, засолим. Всем хватит, и нам, и 2-му бараку.
— Мы заготовили 324 птичьи тушки. Хранятся во льду.
Я не сказал, что половина тушек — пуночки, крачки и моевки.
— Дичь — это вкусно, — сказал Асланбек. — Вкуснее, чем люди.
— А ты не пробовал, — напомнил ему Аржанов, — вдруг люди понравятся. И между прочим, ты подели 324 птички на 105 человек и на 40 дней.
Асланбек расшвырял гальку, щепкой написал на песке числа.
— В столбик не делится, — сказал он.
— На 105 рыл не делится ни в столбик, ни на калькуляторе. Получается 0,01 в день. И не страуса 0,01, а местной тощей чайки.
И все-таки я придумал, что им сказать:
— Людей есть нельзя, можно заболеть их болезнями. Потому что болезни животных к человеку редко когда передаются, а болезни человека к человеку — сами знаете, стоит чихнуть — и грипп, после романтического поцелуя — триппер. А вы хотите мясом инфицированным живот набивать. Махов лейкозом болел, у него кровь не свертывалась. А у меня, например, изъязвление желудочно-кишечного тракта и разрастание коркового слоя надпочечников.
— Охуеть, — сказал Толя Слесарь.
— А если туберкулез непролеченный, мы туберкулезом заболеем, — сказал Асланбек.
— Мы же не сырое есть будем, — возразил Аржанов, но, кажется, и ему расхотелось быть людоедом.
И я решил больше не вилять, а сказать, что думаю:
— Мертвых надо похоронить. Иначе всё повторится. Рано или поздно кто-то окажется последним и мертвым.
— Жилин прав. Водорослями полезно питаться, в них йода много, — сказал Асланбек.
— Йод в аптечке лежит, возьми пузырек и выпей, — сказал Толя Слесарь.
— Я буду людей жрать, но в самом крайнем случае, когда с ума сойду от голода, — сказал Аржанов.