Я почеркал на бумаге, закрутил корявую спираль между подписей, цветочков и сисястой голой девкой. Бумага была густо исчерчена. Неужели кто-то еще разминал затекшую руку? Неужели расконвой еще кому-то предложили? Вряд ли. Не может быть. Это майор, он аккуратист, когда подписывается, всегда руку разминает. Должность у него ответственная, ему тоже важно ставить на документе правильную подпись. Да, майор каракули раскалякал, и девку голую он нарисовал, больше некому. Во ФСИНе умственно отсталых не держат, никто не станет одновременно несколько пожизненных освобождать. Я, предположим, на людей без повода не бросаюсь, я убил 6 плохих людей в состоянии сильного нервного потрясения, но остальные полосатые по обе стороны продола сплошь психи, маньяки, террористы и лидеры преступных группировок. Никого на расконвой не отправят. Я бы никого не освобождал, даже Сипу. Может быть, Сипу в первую очередь следовало на пожизненном держать до смерти.
Я подписал ходатайство.
Майор взял у меня «Erich Krause», размашисто и наискось, как и положено начальнику, написал по краю: «Не возражаю». И подписался внизу. И печать тиснул. Круглую печать, не штамп.
Я хотел спросить, почему он один не возражает, почему комиссия по условно-досрочному освобождению меня не будет заслушивать в составе начальника ИК-2 ОИУ-2 ГУФСИН Пермской области, его заместителей, начальника отдела специального учета и врача, вряд ли ходатайство действительно за подписью одного майора неизвестной должности, и круглую печать тоже вот так запросто не ставят, ее по решению комиссии ставят, ее секретарь комиссии ставит, печать в сейфе хранится у начальника ИК-2 ОИУ-2 ГУФСИН Пермской области, а не где-нибудь еще, почему приезжий какой-то майор, веселый и находчивый, ее из сейфа взял, и машет ею, и на столе оставляет ее, а если какой-нибудь псих ему этой печатью в лоб?
И еще несколько вопросов в мозгах застучалось, я захотел майора спросить хотя бы, да кто он такой, откуда у него такая безмерная власть, он же меня этой печатью помиловал, а помиловать может президент РФ по представлению Комиссии по помилованию при Президенте РФ, а он не президент РФ, он майор какой-то приезжий.
Но не задал ни одного вопроса, я же не идиот.
— Поздравляю, Иван Георгиевич, перед вами новая жизнь. Верю, вы твердо встали на путь исправления.
Кто встал, я? Что он мелет, сявка? На тюремном режиме на путь исправления встать нельзя. Можно сдохнуть, как чечен Иса, как Копанец, как Макарский, и в номерной могиле исправиться.
— Вам когда-нибудь был поставлен диагноз по следующим заболеваниям, перечисляю, слушайте внимательно: сифилис, туберкулез, ВИЧ-инфекция, листериоз, лептоспироз, трихинеллез либо иные сходные по анамнезу глистные инвазии, гепатит, брюшной тиф? — прорезался врач.
Я хотел сказать, что про ВИЧ и про болевые ощущения под углом 30° он пусть у Кости Ганшина спросит, а не у меня, но сказал другое:
— Да, гражданин начальник. Гепатит был. Кажется, А. Гепатит А.
Гепатит был и туберкулез диагностировали, у врача моя карта в руках, там написано, читай, чего спрашиваешь. У каждого, кто на пожизненном дольше месяца, еще и воспаление лимфатических узлов, изъязвление желудочно-кишечного тракта, разрастание коркового слоя надпочечников, механические повреждения легких — последствия избиений и постоянного стресса. Инвазий тоже, мне кажется, хватает глистных и сходных по анамнезу.
— А если подумать?
— Нет, гражданин начальник, не было. Гепатита А не было.
Чего-чего, а думать меня за 1108 дней в Белом Лебеде научили.
— Черепно-мозговые травмы имеются?
Разве про травмы спрашивают «имеются»? Ты врач или хер с горы спустился? Надо говорить «были». У меня были травмы, и на моей стриженой голове видны их внешние последствия. Но я сказал:
— Нет, гражданин начальник.
И застыло лицо, и сам застыл, загадал, если не пошевелюсь минуту или две, тогда впереди ждет радость, чем дольше не пошевелюсь, тем лучше жизнь впереди.
Врач повертел карту и положил в стопку таких же, а на чистом бланке написал слова. Я догадался какие: «практически здоров». Раньше я рассказывал тюремным врачам про гастрит, больное сердце, мокроту в легких. Но понял, что им бесполезно рассказывать про то, про что они не спрашивают. Нельзя на здоровье жаловаться, по жалобе лечить не будут, а будут, когда сами захотят, а захотят, если подохнешь скоропостижно, или травма кровавая, или судороги и пена на губах, или упал без сознания.