Я встаю на сцену, опускаю бумажку со своим именем в прорезь баночки для голосования и наклоняюсь к микрофону. Традиция — у меня есть минута для слова.
— Сегодня я планирую уйти из шоу. — говорю я и наступает тишина. Даже этот легкий гул от перешептываний «технического персонала студии» — даже он стих. Кажется что перестали гудеть кондиционеры и набрала воздуху в грудь ведущая.
— И если это у меня получится — то я хотел бы сказать спасибо. Всем, с кем я встретился на этом шоу — я обвожу взглядом наших участников. Сора, которая сидит, по-прежнему скрестив руки на груди и смотрит на меня строгим взглядом, она не одобряет моего ухода, но будет голосовать так, как и обещала. Кимико, которой я отдал копию контракта и которая разорвала его немедленно, а сейчас смотрит на меня с каким-то непонятным выражением в глазах. Юрико, с ее веселыми бесенятами, которая даже на кресле сидит по-турецки, пождав ноги под себя. Мико, которая отводит от меня взгляд и краснеет, опять чего-то себе напридумывала. Нобуо, который сидит с прямой спиной и твердо встречает мой взгляд, едва заметно кивнув мне. Эйка, которая ерзает на кресле и Дездемону, которая смотрит на меня с едва заметной улыбкой.
— Но я уже говорил это вам. Сегодня же я хочу сказать спасибо всем людям, которые сделали это шоу возможным и нашу жизнь в студии — немного легче. Спасибо вам, Шика-сан — кланяюсь я нашему менеджеру: — за вашу неустанную заботу о нашем благополучии! За то, что буквально ночей не спите… — стоящая позади участников Шика с неизменной папочкой в руке — машет рукой, мол не стоило и отворачивается.
— А также и вам, Накамура-сан, Доруо-сан и Кейтаро-сан! — кланяюсь я операторам: — ваше умение поймать и держать весь наша бардак в фокусе и с верной перспективой просто бесценно. При этом вы умудряетесь еще оставаться в относительном психологическим здравии! Как это у вас получается — уму не постижимо. Я бы на вторые сутки уже за кукушкой гонялся.
— Поверь мне, парень, это не так легко, как кажется… — ворчит ближайший оператор, полноватый мужчина средних лет с седой бородкой.
— Согласен — киваю я под смешки, прокатившиеся по павильону: — спасибо и вам, Минами-сан, Киоко-сан, Эри-сан! Только ваши невероятные усилия и колоссальный опыт, а также настоящий талант позволяют сделать из всего этого хаоса — красивое и понятное шоу. Если бы не вы, этого бы не случилось. Так что вам должны повысить заплату! Так и передайте Накано-сама!
— Вы лучше сами ей скажите, Кента-сан! — пищит откуда-то сзади Минами, дежурный монтажер: — а то она нам не поверит! — снова по павильону раздаются смешки.
— Обязательно скажу — киваю я: — как здоровье у вашей уважаемой матушки, Минами-сан? Все ли хорошо?
— Теперь все хорошо — кивает та: — благодаря Дару Любви и хлопотам Кума-сан ее в больницу муниципальную положили, ждем операции. Спасибо вам огромное.
— Да пожалуйста. Если что не так будет — напишите. И… а, вот вы где… — я поворачиваюсь левее: — Анна сегодня не в смену? Ну да ничего, Сато-сан, передайте и ей мою огромную благодарность. Только благодаря операторам ночной смены мы все тут спим спокойно и знаем, что сенсация мимо нас не пройдет! — на самом деле я благодарю ночных операторов за то, что пару раз они выключали камеры тогда, когда надо … или уничтожали записи. Сато, худощавый мужчина, больше похожий на подростка в своем неизменном худи — кивает головой и улыбается.
— Наверное я все-таки должен сказать вам — совет да любовь? — прищуриваюсь я и Сато тут же давится чем-то и машет рукой.
— В любом случае — жду приглашения на свадьбу. — серьезно говорю я: — как иначе?
— Да уж тебя-то не забудем пригласить! — выкрикивает Сато: — сдал нас с Аней! Вот спасибо!
— Она сама попросила. Сказала, что ты так и не решишься… так ведь?
— Ох… — качает головой Сато и поворачивается ко остальным: — ну да, у нас с Айне свадьба… но нескоро! Мы сперва к ее родителям, а потом…
— Ура! — кричит кто-то: — Сато и Аня — жених и невеста!
— А давайте шампанское откроем?! — предлагает оператор: — все равно тут стоит…
— Не трогать шампанское! Это реквизит! — кричит с места Шика: — это ненастоящее шампанское!
— Да как не настоящее… — говорит оператор, держа в руках бутылку. Хлоп! — стреляет в потолок пробка, идет дымок, он принюхивается к горлышку: — самое что ни на есть настоящее!
— И это еще не все! — поднимаю палец вверх я: — Минами — сама скажешь?
— Эх… трепло ты Кента-сан… — Минами встает и вздыхает: — у меня будет ребенок. И… нет! Не от Кенты! У меня муж есть между прочим! Что значит «ну и что»?!
— Да какая разница от кого! — радостно рычит оператор: — есть повод!
— Что значит «какая разница»?! — возмущается Минами, упирая руки в бока: — есть разница! Это вы, операторы только и думаете, а у нас в монтажной — целибат!
— Извините! — поднимает руку Киоко, девушка из монтажной: — а я… я поняла, что бисексуальна…
— … — наступает тишина. Все смотрят на девушку из монтажной, она краснеет.
— Ну… раз уж все равно Кента про всех расскажет… и мы вроде как отмечаем… — говорит она, опуская голову.
— Это же прекрасно! — тут же сориентировался я: — коллектив! Поддержим нашу Киоко в ее сексуальной ориентации! Как там говорится — лишь бы человек был хороший!
— Да! В самом деле! — поддерживает меня пузатый-бородатый Накамура-сан: — вон, Кента знает, у меня дочь практически твоего возраста, я ей ничего не запрещаю! До-кун, Кей-кун — открывайте шампанское, отмечаем свадьбу Сато и Ани, ребенка Минами и эту… ориентацию у Киоко! И ты, куда ты собрался, Кента-кун? Никуда не пойдешь, пока коллективом не отметим! Нам тебя будет не хватать! — по павильону прошел гул одобрения. Я пытался сказать что никуда я не ухожу пока, что еще даже не все проголосовали, но мне уже всучили бокал с шампанским, хлопнули по плечу и сказали что «мал еще, но повод серьезный».
— Так! — бьет ладонью по столу Шика: — а ну прекратили бардак! Вы же взрослые люди! Профессионалы! Все по местам! Отметим, как отснимем этот эпизод!
— Как так — отснимем? — хмурится Юрико: — это же прямой эфир должен быть и …
— Какой вам прямой эфир?! Вы видите, что твориться?! Это вам говорим, что прямой эфир, чтобы не расслаблялись! — закатывает глаза Шика: — а ты, Кента-кун — заканчивай свою речь уже и садись, все равно все вырежем. Другим дай голосовать.
— И конечно же я хотел сказать большое спасибо Накано-сама, которая поверила в нас и пригласила на это шоу. — закругляюсь я: — было честью участвовать в этом проекте с такими замечательными людьми как вы. Спасибо. — я кланяюсь и сажусь на место. Обращаю внимание на пристальный взгляд гостя нашего шоу — Бьянки.
— Кента! — горячий шепот в ухо. Кимико.
— Кента, а Кента… а ты откуда их всех знаешь? — спрашивает она: — у них же маски на лицах… и вообще. Я их сразу практически замечать перестала, а сейчас как пелена с глаз упала — они же … люди.
— А ты хорош — бросает на меня взгляд Сора: — как и ожидалось от Воина, овладевшего Путем Любви.
— Вот только ты меня не подначивай, а? — искренне прошу я и вижу, как в уголках ее губ проскальзывает улыбка.
Глава 27
Сижу, ерзаю. Жду подведения итогов. Настроение вокруг сбитое, немного праздничное. Это у меня забот полон рот, а народ чему-то радуется. Если вдуматься, то самое главное сейчас — это темпа не потерять. И Кума и Тэтсуо мне считай кредит доверия выдали, оба взрослые люди, а один еще и весит чуть ли не полтонны, это я еще про его вес в определенных кругах общества не говорю. Вот застряну я на этом шоу еще на … ну ориентировочно могу и на два месяца. И что? А у меня обещание сформировать профсоюз и начать уже показывать что-то. За два месяца любой ажиотаж вокруг любой диковинки, показанной на телевидении — пройдет, а я отсюда выйду и ничего у меня на руках нет. Не, надо ковать железо пока горячо, а делать это из студии, с постоянным нахождением под прицелом видеокамер — не комильфо. Неудобно в общем. Половина из того, что я планирую делать — на самой грани закона, прямо на такой, что стоишь как Чарли Чаплин в конце фильма «Пилигрим» на мексиканской границе — одной ногой уже в Мексике и одной ногой еще в США. И это только начало, есть у меня стойкое предчувствие, что дальнейшие события вполне могут меня за эту грань толкнуть, что в принципе меня не пугает. В отношении закона правила простые, и они не в том, чтобы никогда и ничего, а в том, чтобы не попадаться.