— Мы уже знакомились? — пытается сообразить она. Все не так уж и плохо, они познакомились. Было бы неплохо, если бы они познакомились уже давно и это — их третье свидание, тогда было бы не так стыдно, что они уже в кровати вместе. Конечно, это бы не объясняло ритмичные стоны Сэки и все эти «Да, Нобу, да! Еще!», но все же…
— Угу. — кивает лежащий рядом мужчина, привстав на локте: — До того, как вы и Морико-сан решили сакэ с французским коньяком и пивом смешать. Называется колокольчик — в пивную кружку роняем стопку с коньяком и доливаем до верху сакэ…
— Не… надо… — попросила Оя, спешно перегибаясь через край кровати, чувствуя что ее сейчас вырвет при одном воспоминании.
— Там тазик с водой — говорит Кента сзади: — не стесняйся. Блюй, если плохо.
— Буууэээ! — отвечает ему Оя, едва увидев тазик в неверном свете красного ночника: — О, господи!
— Да погоди! Отстань! — раздается голос Сэки и легкий шлепок. Топот ног и вот она уже рядом с Оей, совершенно голая. Оя про себя думает, что уж без зрелища голой Сэки она могла бы и обойтись, но ее снова скручивает приступ рвоты.
— Давай я волосы подержу. — говорит Сэки и убирает ее волосы назад, придерживая их: — Ну ты даешь, командир. Кто ж так коньяк с пивом мешает? Я думала ты покрепче будешь. Так у тебя никакого секса не будет.
— Воды ей дай — откуда-то из темноты раздается низкий мужской бас: — у меня где-то Алко Зельцер был. Ну или добавить. Пиво тоже есть.
— Бууээ! Не надо пива, пожалуйста… — стонет Оя над тазиком: — извините…
— Да все пучком! — говорит Сэки: — Нобу, а ты не вставай никуда! Сейчас командир проблюется и мы продолжим.
— Я до ванной схожу — отвечает низкий бас: — туда и приходи. Пробовала под душем? У них тут такие насадки на душ есть забавные.
— Прямо я первый раз в лав-отеле — закатывает глаза Сэки: — сейчас буду. Командир, ты как?
— Нормально. — отвечает Оя, вытирая рот и принимая из рук Сэки стакан с водой: — Ты иди, чего уж.
— А? Хорошо! — Сэки исчезает в темноте, открывается и закрывается дверь в ванную, на секунду озарив все вокруг светом, снова наступает полутьма, разгоняемая красным ночником.
— Боже, как мне плохо — говорит Оя, откидываясь на подушку: — Кента, ты уж извини, что так…
— Да ничего — уверяет ее Кента: — все хорошо. Я поговорить хотел с Нобу-сенпаем. Ну вот… и поговорили. Весь вечер разговаривали. И вы мне очень помогли.
— Я? — решение моральных проблем молодых людей — это можно сказать кредо и привычный духовный путь «Ои Три Проповеди», но в таком виде… пьяной и в портовом кабачке… что она могла посоветовать?! Надо это срочно выяснить, думает она, нельзя чтобы у молодого человека в голове неверный образ остался. Да ладно — говорит голос в голове, ты лежишь голой в постели со студентом, который лет на пять тебя младше как минимум, а то и на десять, какие проповеди ты сможешь ему прочитать? Не мешать пиво с коньяком?
— Да, вы. — кивает Кента: — Вы проповедовали смертность и конечность бренного мира. И что секс вообще занятие низменное и недостойное духовного становления личности, а все идет через преодоление. И что у вас два года секса не было.
— Что, правда?! — почему-то Ое стало стыдно. То есть и раньше было стыдно, но сейчас стало очень стыдно. Как будто она виновата, что у нее два года не было ничего. Она — порядочная девушка и… погоди-ка…
— Ээ… кхм… — откашлялась Оя, стараясь не обращать внимания на вздохи Сэки-тян, доносящиеся из ванной. Быстро же они, подумала она, а с другой стороны — чего время зря терять, Сэки уже голая была, жеребец этот, который Нобу — тоже… им только состыковаться и все… Мелькнули в голове картинки, и она спешно замотала головой, прогоняя яркое видение того, как Нобу держит в своих ручищах миниатюрную Сэки-тян. И как он в нее помещается?
— Погоди. Ты сказал, что я — помогла тебе? — уточняет она: — Но… как? Ты понял, что секс — дело низменное и недостойного духовного становления личности, да?
— Нет — качает головой Кента: — я понял, что совершенно точно не хочу так, как ты.
— Как?
— Ну, чтобы два года секса не было, и чтобы потом по этому поводу плакать в баре. — уточняет Кента с улыбкой.
— Ах ты! — она с силой дает ему кулаком в плечо и охает — голова у нее прямо-таки вспыхивает болью. Кента тоже морщится от боли и шипит что-то неразборчивое.
— Что… сильно? — сочувственно спрашивает она у него, уже жалея что ударила его.
— Да не… у меня просто травма на спине, вот и отзывается туда боль. — отвечает он: — Эта… нехорошая девушка с ее обезболивающим. Теперь еще и это. Побочный эффект, мать его…