— Я все понимаю, мам — уверяю ее я: — нельзя и …
— Сына! — поднимает палец к небу раскрасневшаяся мама и я затыкаюсь. Не время говорить, время слушать. Знай свое место в семейном кругу, сын блудный и не выстебывайся на мать, будто больше ее знаешь. Даже если на самом деле больше ее знаешь — помолчи. Так что я затыкаюсь и превращаюсь в слух, готовясь к неловким двадцати минутам ликбеза.
— Генрих Шестой! — говорит мама: — пожалуйста! Это… — она замирает, глядя в потолок.
— Последний король Англии из Ланкастеров? — помогаю я ей.
— Вот именно! — говорит она: — А почему последний? Потому что близкородственные связи! Сына, я все понимаю. Я понимаю, что в твоих глазах я — самая красивая и самая привлекательная женщина и что ты ревнуешь меня к папе…
— Что? Да не было такого!
— И что даже сейчас, когда вокруг тебя так много юных, красивых, привлекательных и успешных девушек — ты все равно влюблен в меня. Ты считаешь, что я лучше Бьянки-сан, лучше Натсуми-тян, лучше Томоко-тян и даже Соры-тян. Пусть даже они такие молодые. Пусть даже у Бьянки-сан своя сеть заправочных станций, а Сора-тян — наследница древнего додзе.
— Ээ…
— И ты, конечно, прав, сына. Ты прав — печально пожимает плечами мама: — я лучше всех их вместе взятых. Но судьба решила так, что ты — мой сын. И я не смогу относиться к тебе иначе! Дело не в тебе, сына, дело во мне… — и она вздыхает: — Я не понимаю эти ваши новомодные тенденции и вряд ли когда смогу. Все что я хочу — это чтобы у тебя была нормальная семья, нормальная Сора-тян в женах, и чтобы вы родили мне внуков! Разве я так много прошу? Вот кто другой давно бы уже на Соре-тян женился! Сына, я старая для тебя… пусть даже по мне и не скажешь и мое тело даст пятьсот очков вперед этим молодым выскочкам, но все же! — мама садится, наливает себе вина и задумывается. Я молчу. У меня есть свое мнение на то, настолько мама «старая», а также насчет ее тела, но я лучше уж молчать буду, чем усугублять ситуацию комплиментами.
— И Хината! Совсем от рук отбилась! — ворчит мама: — А ты ее тоже пойми. Она в таком впечатлительном возрасте, а ты Томо-тян домой привел и догола раздел, а потом другую девушку. В шоу участвовал, там прямо на всю страну показывали… устроил мне переживания. Конечно она от тебя в восторге!
— Хината? В восторге?! — изумляюсь я. Вот сколько помню, мелкая приставала вечно меня подначить норовит или на деньги развести. И обзывается.
— Ну конечно — мама смотрит на меня с жалостью, так на недалеких даунов смотрят, когда они такие «О! Я смог сам завязать себе шнурки и подтереть попу!». Тот самый момент, когда он купил йогурт с игрушкой, а должен был уже купить себе квартиру и съехать от родителей.
— Она тебя обожает, а эти ее игры с Айкой-чан — до добра не доведут. — предупреждает меня мама. Игры? Кстати, думаю я, а откуда мама в курсе про голую Томоко? Я ей не говорил, а она знает.
— Ты подсматриваешь — строго смотрю на маму: — или подслушиваешь?
— Неважно — машет она рукой: — считай это техникой ниндзя «Мама знает все, что происходит в этом доме!». Я имею право знать, что там у вас за закрытыми дверьми творится.
— Вообще-то двери закрываются как раз с целью обеспечить тайну личной жизни. — уточняю я: — Мне лично не жалко, я ничего такого там и не делал… ну, да, голая Томоко, угу. Ээ… журналы, да. Торс девушки из силикона — тоже да. Хм… а если так подумать — у меня есть что скрывать…