Улыбка скользит и по моим губам тоже, я чувствую, как неведомая сила тянет уголки губ вверх, я — счастлив. Трудно представить, да? Ночь, двое на дорожке, у меня куча проблем в школе, семье и личной жизни, надо мной висит расследование, по моему следу идут, вцепившись в след двое умных и безжалостных ищеек, одна из которых — умна так, что жутко становится. У меня сумасшедшая подружка, которая живет в мире комиксов и искренне считает себя персонажем с красочных страниц, а еще у нее есть пулемет и оружие массового поражения в пробирке. У меня есть умирающая одноклассница, которая до такой степени заигралась в свои игры, что не моргнув глазом — подставляет и меня и моих близких… и она тоже близка мне! У меня — Косум, Общага, какой-то вакагасира, который хочет выдвинуть меня на оябуна и стать регентом, у меня есть семья и там тоже много чего не так, одна Хината чего стоит, вот кого перевоспитывать надо, а мама с папой, которые говорят, но не слышат друг друга… но прямо сейчас ничто из этого не имеет значения.
Вспоминаем Киплинга — о, Запад, есть Запад, Восток есть Восток, и вместе они не сойдут… пока не предстанет небо с землей на страшный Господень суд…
Улыбка на лице у лисички становится шире и она наклоняет голову, разминая шею, словно агент Смит… вы слышите меня, мистер Андерсон?! Мы с ней — понимаем друг друга без слов, застывшие во временной петле, мы стоим, впаянные в это мгновение, словно мухи в кусочек янтаря и мне это нравится. Воздух вокруг искрится от напряжения, вот ее ножка — скрадывает еще несколько сантиметров, между нами. Я двигаюсь навстречу. Серебряная игла заколки спрятана в ее второй руке, убрана от взгляда, но я знаю, что она там — прижата к предплечью обратным хватом…
— Но нет Востока … и Запада нет… — шепчу я, улыбаясь: — что племя, Родина, род… коль сильный с сильным у края земли, лицом к лицу встают…
— Вы делаете мою работу сложней — откликается лисичка и придвигается еще ближе: — но я не жалуюсь. Мне… так даже интересней. Вы уверены, что хотите появиться на празднике со сломанной рукой? Или ногой?
Очарование момента проходит, как только она открывает рот. Черт. Ну кто мешал ей — продолжить цитату, сказать что-нибудь про Киплинга, в конце концов Миямото Мусаси вспомнить?
— Хорошо — говорю я, вздохнув и выпрямившись: — праздник? Обожаю праздники. Ведите меня красавица.
— О? — хлопает ресницами лисичка.
— Кстати… а вы знаете Киплинга? Или Миямото Мусаси? Какой у вас стиль? И… классная заколка…
Глава 21
— Я привела его, Мастер — говорит Лисичка и кланяется. Кланяется низко, выражая почтение. Отходит в сторону и указывает мне направление рукой — вперед. Мы стоим перед Зрячим, который на самом деле слеп. Зрячий улыбается. Приветливо машет рукой. Прямо перед ним огромный стол, который просто ломится от деликатесов и яств. Удивительно, что за столом всего два места.
— О, это же просто замечательно. Садись, садись, Такахаси-кун. У нас был праздничный ужин, но ты на него опоздал. Все же негоже встречать гостя с пустым столом, и я распорядился оставить для тебя немного, садись…
— Гостя? — я наклоняю голову в сторону Лисички, которая смиренно стоит сбоку и немного сзади: — как по мне, это было весьма настойчивое приглашение. Мне даже пообещали что-нибудь сломать…
— Что? Это недоразумение, Такахаси-кун… Сайка-тян, ты опять кому-то угрожала?
— Он отказывался идти! А это было ваше распоряжение и… — выкрикивает Лисичка, сжимая кулаки и едва не топая ногой.