— Переоделась бы, — сухо напомнила Елена Трофимовна. — Чайник вскипел. Не в бальном же платье чай пить.
— А почему бы и нет?
— Чудишь, дочка.
— Настроение такое. Весна. Май. Тринадцатое число. А почему, собственно, оно считается несчастливым?
В кухню вошел деловитый Димка, пересчитал в вазе тюльпаны и объявил:
— Всего пятьдесят семь штук.
— Страсть-то! На базаре до сих пор по пятьдесят копеек за цветок просят! — отозвалась Елена Трофимовна.
— Могу перемножить, — с готовностью сказал Димка и достал из кармана джинсов трехцветную шариковую ручку.
— Перестань! — рассердилась Надежда Сергеевна.
— Тогда я в уме. Сейчас…
— Димка! Тебе не стыдно? Счетовод! Цветы ведь от сердца. Ты это можешь понять? Виктор подарил… Нет, разве Виктор?.. Кажется, Владимир…
— Докатилась! — Елена Трофимовна опустилась на табуретку. — Не помнишь, кто и подарил. А я-то думала — Борис Аркадьевич.
— При чем тут Борис Аркадьевич! Подарил человек, с которым я и десяти минут не была знакома.
— Час от часу не легче. Брысь ты! — Бабушка сердито сбросила на пол вспрыгнувшего ей на колени мохнатого любимца. Дымок обиженно уселся к ней спиной, а Елена Трофимовна скорбным голосом продолжала. — Ох, Надежда, да как же это у тебя просто получается! А еще журналистка, в газете работаешь!
— Бабуня, это сейчас модно, — сказал Димка. — Он с ходу втюрился.
— Ты хоть помолчи, балабол! — не удостоила его взглядом бабушка.
— Почему же, в принципе, он, видимо, прав, — с веселым лукавством подмигнула сыну Надежда Сергеевна. — Ладно, придется рассказывать по порядку. Началось с каблука…
Рассказ у нее получился недолгий, как и сама встреча. Надежда Сергеевна старалась говорить непринужденно, с юмором, но чем смешнее рассказывала, тем мрачнее становилась Елена Трофимовна.
— Ну что ты, мама? Зачем такой трагизм на лице?
— Да вот слушаю тебя, дочка, и в голову не могу взять. Цветочками прельстилась! И зачем было давать телефон? Он теперь звонками изведет. Разве это дело — неизвестно кому сообщать номер!
— Почему же? Он производит впечатление вполне приличного человека.
— Знаем этих приличных! И молоток вдруг откуда-то взялся. Откуда молоток? Неужто сапожник? И гвозди, говоришь, были?
— Были. И клещи тоже.
— Вот видишь!
— Ах, мама, зачем такая подозрительность! Чего в жизни не бывает! В конце концов, случайно могли оказаться. К приятелю шел замок чинить. Мало ли. А по-твоему выходит, будто специально следил за мной и ждал, когда каблук сломается. Смешно!
— Почему-то к другой не подошел, не кинулся каблук прибивать. Видит: красивая женщина, одна. Да еще с хорошей зарплатой.
— Мама, хоть думай, что говоришь! Ну откуда ему знать о моей зарплате?
— Эх, милая, да они за версту чуют. Птичку по перышкам видно. А ты разулыбалась. Нет бы рублевку за ремонт: спасибо, мол, хороший человек, вот тебе на сто граммов, иди с богом. Так зачем-то цветочки ему в подарок! Не там, Надюша, ищешь. Какой человек Борис Аркадьевич…
— А вот о нем и наших отношениях, мама, я говорить решительно не желаю. — Надежда Сергеевна поставила на стол чашки и сказала: — Чай будем пить?
— Да разве я худа тебе желаю? — всхлипнула Елена Трофимовна. — Сердце исстрадалось на тебя глядючи. Одна и одна. Плохо без мужика в доме.
— А я? — строго спросил Димка.
— Вот ты — одна и подпора у нас, — вздохнула бабушка и погладила внука по спине. — Какого тебе вареньица положить?..
Димка солидно пил чай и молчал. Думал. В рассказе матери и ему не все понравилось. Надо ведь, три часа прождал ее тот чудак и подарил столько цветов. Неспроста же. А телефон, и правда, не надо было давать. Очень казались подозрительными и молоток с гвоздями. Кто такой? Работяга? Как дядя Леша из шестой квартиры, который то и дело приходит к бабушке и просит трояк взаймы.
— А если он позвонит? — отодвинув стакан, спросил Димка. — Что сказать?
— Думаю, не позвонит. Да и телефон вряд ли запомнил. Времени было — какая-то секунда.
— А если возьмет и позвонит? — упрямо допытывался Димка. — Сказать, что такая не проживает?
— Ты так хочешь? — грустно спросила Надежда Сергеевна.
— Это твое дело, — подумав, ответил сын.
Кто он такой?
Конечно, Димка не мог не удивиться, услышав рассказ матери о странном знакомом. Хотя какой же это знакомый? Так, неизвестно кто. Чудак, в общем. То ли цветовод, то ли сапожник. Только уж никакой не добрый волшебник, как мама его назвала. Это сказочки для маленьких.