Но все решилось, как это часто бывает, случайно. Обойдя все прилегающие к университету кварталы, в отчаянье она брела по скверу, за которым начиналась территория ее нового учебного заведения. Взгляд ее упал на небольшое кафе, вывеска над которым гордо гласила: «Рок-Клуб». Судьба, случай, что бы то ни было, но к вечеру Наташа уже въезжала в освободившуюся комнату в полу- чердачном помещении в двух шагах от так называемого «Рок- Клуба». Комнату буквально накануне освободила бывшая официантка «Рок Клуба», которая к огромной радости Наташи, вышла замуж и скоропостижно умчалась с мужем на его родину.
Комната находилась на втором этаже двух - уровневой квартиры, принадлежавшей довольно известной в прошлом театральной актрисе Ларисе Сигизмундовне. Довольно просторная, около 20 квадратных метров, и самое главное – с ванной комнатой, правда, малюсенькой, но зато отдельной. К помещению прилагалась хозяйка, она же вышеупомянутая актриса, которая жила на первом этаже, состоявшем из небольшой прихожей, гостиной и маленькой спальни.
Обустройство заняло у девушки несколько дней, она по три раза на дню бегала в город, что бы прикупить кое-какие мелочи, и в итоге на окнах появились новые занавески в тон покрывалу на кровати, в нежно-сиреневый цветочек; на подоконнике расставлены горшочки с фиалками - белой, розовой и сиреневой; пол украшал теплый, необыкновенно мягкий ковер песочного цвета, ступая по которому, казалось, нога утопает по щиколотку в мягком пухе. Уставшая, но необыкновенно счастливая Наташа осмотрела плод своих усилий, и осталась довольна. Она была в раю. В своем собственном, маленьком раю…
2
- Господи, да что ж ты вечно путаешься под ногами?- закричала мать, споткнувшись о маленькую дочь, игравшую с куклой на холодном полу грязной, зловонной кухни. Наташа молча отодвинулась с прохода в угол, прижимая к себе истерзанную куклу, завернутую в наволочку от подушки. В свои пять лет она знала, что с утра с мамой лучше не разговаривать, та заводилась с пол-оборота, и срывалась на всех, кто попадался под руку. Под руку, как правило, попадалась дочь. Ей очень хотелось кушать, но она боялась сказать об этом маме, и покорно ждала вечера. Вечером к маме приходили гости, и ее обычно угощали чем-то вкусненьким, ласково разговаривали и гладили по голове. Вначале. До того, как была распита первая бутылка водки. Вторая. Третья. Главное – вовремя исчезнуть. До противного хохота. А, потом, возможно, криков, оскорблений, и выяснений отношений.
Девочка интуитивно знала, когда ей нужно испариться, и тихонько, без предупреждения, уходила в комнату бабушки, забиралась в ее постель, обкладывалась подушками, и лежала, представляя себе, что ее кровать – корабль. И плывет она по волнам, навстречу таинственному острову, где живут удивительные люди, растут бананы и кокосы, где ее ждут и любят… Там много игрушек, и целая куча красивых, нарядных платьев, как у Марины из соседнего подъезда. Белые, лимонные, голубые, розовые…. Розовые…. Однажды мама Марины, тетя Света подарила одно из платьев своей дочери Наташе. Тогда она чуть не расплакалась от восторга, и от волнения не смогла выдавить из себя ни слова. Тетя Света казалась ей доброй феей, как в любимой сказке про Золушку, не хватало только хрустальных туфелек.
- Здесь только нужно заштопать немного, - тем временем сообщала бабушке тетя Света, - Мариночка зацепилась за калитку, и надорвала. А так – как новое! Ну как, Наташенька, нравится тебе платьице?
Тетя Света погладила обомлевшую от счастья девочку по голове, и заулыбалась, в слащавом умилении от своей собственной доброты.
- Нравится,- еле выговорила шепотом Наташа, пытаясь сдержать непрошеные слезы и комок в горле.
Бабушка действительно искусно починила платье, и Наташе посчастливилось даже пару раз выйти во двор и показаться во всем великолепии нежно-розового шифона, каждый раз уговаривая бабушку почти с рыданиями. Потому что платье, как и полагается, держали «на выход». Но где же взяться этому «выходу», если в гости они не ходили, на утренники тоже, дней рождений не праздновали? Эти несколько выходов Наташа запомнила навсегда. Потому что ей тогда казалось, что красивее, и элегантнее, чем она, не сыщешь во всем белом свете. И все девочки во дворе, которые не делились с ней игрушками, не хотели с ней играть, и даже просто разворачивались к ней спиной, когда она выходила во двор, - все они с завистью смотрели ей вслед. Она гордо шла, подняв подбородок и держа бабушку за руку, и старалась смотреть только перед собой, хоть глаза предательски косили в сторону других детей, выискивая в их лицах реакцию на ее звездный «выход». Розовый цвет так и остался ее любимым.