Она открыла глаза, и я опять испугался. Самые прекрасные глаза для меня во всё мире, были сейчас красными. Капилляры в белках глаз полопались, и взгляд Ланы пугал.
— Родная моя, — я положил ей руку на лоб и наклонился на ней. — Скоро мы будем в замке, и там всё будет хорошо. Ты главное держись.
— Макс, было так страшно… я ничего не поняла… сначала… я была в каком-то тумане… как во сне… я не знала кто я и где я… а потом появился какой-то мужчина и женщина… они пили кровь… — с каждым словом голос Ланы звучали всё тише.
— Я знаю, моя хороша, — ответил я, и погладил её по голове. — Больше они тебе не причинят вреда. Они уже мертвы. Ты главное держись. Береги силы, не разговаривай. Хорошо?
— Я так тебя люблю, — прошептала Лана и попыталась поднять руку, но она безвольно упала, и Лана потеряла сознание.
Вечером мы прибыли в замок и разместили Лану в нашей комнате. В первую очередь Брес занялся переливанием крови. Мне тяжело было смотреть на Лану опутанную капельницами. Но ожидаемых улучшений в её самочувствии так и не наступало.
Было уже пять утра. Я сидел рядом с кроватью и смотрел на Лану. С каждой минутой меня всё больше охватывал страх, и я уже чувствовал физическую боль, а не просто душевные муки. Я сидел и слушал биение её сердца — сейчас это был самый главный звук для меня. Рядом со мной сидела Анна, а возле окна стоял Николас. Неожиданно сердце Ланы пропустило удар, а потом забилось в учащённом ритме, и она стала тяжело дышать.
Я моментально подскочил и диким голосом закричал:
— Брес!!!!
Через десять секунд в дверях появился Брес, а следом за ним Дейм, Яромир и все остальные. Брес мгновенно очутился возле кровати и наклонился над Ланой, прислушиваясь, а потом со страхом посмотрел на меня. Я всё понял, и у меня затряслись руки. Я развернулся к Дейму.
— Ты этого хотел? — спросил я, и с ненавистью посмотрел на него, но увидев выражение его лица, я осёкся. — Дейм, сейчас уже нечего терять. Позволь хотя бы попытаться её адаптировать, — попросил я.
— Хорошо, — ответил Дейм.
Я повернулся к Бресу и, закатав рукав рубашки, протянул свою руку, чтобы он взял мою кровь и ввёл её Лане. Брес схватил шприц, но рядом со мной встал Дейм, и сказал:
— Нет, это моя кровь должна адаптировать её, — и подставил свою руку. — Я хочу, чтобы моя кровь сделала её вампиром.
Мы все с изумлением смотрели на Дейма. Последний раз он проводил адаптацию более двухсот пятидесяти лет назад. Я не стал возражать, понимая, что если Лану адаптирует Дейм, она будет сильным вампиром, и самое главное будет жить дольше. Брес ввёл иглу в вену Дейма и набрал кровь, а потом ввёл её Лане. Мы все затаили дыхание, прислушиваясь к сердцу Ланы.
Через час я почувствовал, что температура тела у Ланы стала расти. Она стала ещё тяжелее дышать, а сердце — то начинало стучать сильнее и чаще, то вдруг пропускало удары и замедлялось. Это было пыткой для меня. Ещё через три часа, когда её сердце в очередной раз пропустило удар и стало еле слышно биться, я не выдержал и, наклонившись над Ланой, стал уговаривая её, бормотать:
— Лана, душа моя, ты не можешь вот так глупо умереть. Я ведь ещё столько интересного тебе не показал, и не сказал, всё, что хотел сказать. Ты ведь ничего и не видела в этой жизни. Если ты выживешь, я отвезу тебя в Камбоджу или Южную Америку, и разрешу тебе исследовать джунгли. Я отвезу тебя на Гавайи — там есть чудесный остров с чёрным песком. Тебе там понравиться ночью. Когда ты на нём лежишь, кажется, что ты плывёшь в невесомости. Или на один из наших островов. У нас есть остров, в глубине которого есть очень красивый водопад. Он падает вниз, в кристально чистую лагуну. Я научу тебя нырять с него — тебе понравиться, я обещаю. Если ты выживешь — я отвезу тебя в горы, любые, какие ты выберешь. В мире столько всего интересного, — я уже не мог остановиться и постоянно говорил и говорил, переходя от уговоров до угроз. — Лана, если ты умрёшь, я перейду в клан Лигров, и стану самым кровожадным вампиров, из всех существующих в этом мире. Ты этого хочешь?
К концу вторых суток я уже был, как натянутая струна и охрип, но меня это мало волновало. Сам главным было то, что сердце Ланы до сих пор билось и продолжало бороться. Температура её тела поднялась, уже почти, до сорока градусов, и каждое прикосновение к Ланы, обжигало меня. Она стала метаться в кровати и еле слышно стонать.
На утро третьего дня она открыла глаза. Я готов был кричать от радости.
— Макс, — невнятно прошептала она и, найдя меня глаза, продолжила: — я, наверное, заболела. Мне так плохо. У меня, наверное, грипп, — она тяжело дышала. — Голова ужасно болит, и всё тело ломит. Мне кажется, что я сейчас сгорю.
Брес подошёл к Лане и наклонился над ней. Лана перевела взгляд на него и попросила:
— Брес, сделай мне какой-нибудь укол. Может он поможет? Мне очень плохо — сердце болит сильно.
Брес с жалостью посмотрел на Лану, а потом перевёл взгляд на меня. Лана тоже посмотрела на меня.
— Лана, укол тебе не поможет, — сказал я.
Я прекрасно понимал, что сейчас испытывает Лана, но знал, что ничем ей помочь не могу. Лана закрыла глаза и застонала.
— Пожалуйста, — попросила она, и опять посмотрела на меня. — Ну, хотя бы набери мне холодную ванну, — она попыталась подняться с кровати.
— А это идея, — сказал Брес. — Холодная ванна снимет жар.
Анна побежала в ванну, и я услышал, как она открыла кран. Лана опять стала метаться в кровати, и тяжело дышать.
— Та женщина с мужчиной меня чем-то заразили, да? — спросила Лана. — Мне никогда так плохо не было.
— Я знаю, моя хорошая. Это скоро пройдёт, — я почему-то испугался, и не мог заставить себя сказать Лане правду, о том, что с ней на самом деле происходит.
Анна вышла из ванны. Я подхватил Лану на руки и, отнеся в ванну, опустил её в воду. Она моментально погрузилась в воду с головой. Через тридцать секунд она вынырнула, и её взгляд прояснился.
— Макс, что со мной? — спросила она.
— Я потом тебе объясню. Хорошо? Главное, что ты будешь жить, только потерпи чуть-чуть. Это скоро закончиться.
Лана кивнула и опять погрузилась в воду с головой. Вынырнув, она сказала:
— Уже легче. Только не вынимай пока меня из ванны. Вода так приятно холодит кожу.
— Хорошо.
Лана закрыла глаза и, через пять минут я понял, что она заснула.
— Макс, вынимай её из ванны, — сказала Анна. — Ложи её в кровать, а я намочу простыни, и мы обложим её тело ими.
Когда я положил Лану в кровать, к ней подошёл Брес и, взяв её за руку, сказал:
— Она будет жить.
Впервые, за последний месяц, я улыбнулся и с моей души свалился камень. Все находящиеся в комнате с облегчением вздохнули. Дейм подошёл к кровати и, глядя на Лану, ласково сказал:
— Теперь всё будет хорошо, — и улыбнулся счастливой улыбкой.
Следующие двое суток я наблюдал, как Лана медленно меняется. Черты её лица и тело неуловимо менялись, обретая правильные и гармоничные формы. Кровь Дейма исправляла те мелкие оплошности, которая допустила природа. Я и раньше считал Лану красавицей, но теперь я чувствовал невыразимую гордость, от того, что Лана моя. Она будет не просто красавицей — она будет совершенством.
На шестой день Лана открыла глаза и моментально их закрыв, попросила:
— Макс, закрой шторы. Свет слишком яркий. От него болят глаза.
Закрыв шторы, я вернулся к кровати, понимая, что придётся объяснить Лане, кем она теперь стала. Я не знал, как она к этому отнесётся.
— Как ты себя чувствуешь? — нежно спросил я.
Лана удивлённо ответила:
— Странно, — и открыла глаза.
Я посмотрел в её чёрные бездонные глаза и понял, что адаптация завершена, и она стала одной из нас. Собравшись с силами, я произнёс:
— Лана ты умирала, и у нас не было другого выхода, — я взял её за руку. — Мы адаптировали тебя в вампира.
Первую секунду она смотрела на меня с непониманием, а потом резко вскочила с кровати и сказала:
— Что? — и тут же покачнулась.
Я моментально оказался рядом с ней и успел подхватить её на руки, не давая упасть.