Любимая в задумчивости взяла на руки Картонкина, гладя его и долгое время не произнося ни слова. Затем она оделась и ушла.
Вернулась весьма скоро. Картонкин отметил, что она улыбалась и успокоился. Вечер прошёл вполне обыденно. Поужинав, они с любимой сидели в зале, смотрели по новой плазме дамский сериал, она гладила его и Картонкин пребывал в отличнейшем настроении. Утром как всегда Эмма Сергеевна ушла на работу и Картонкин, с особым удовольствием растянувшись на кровати, подставил свой пушистый животик тёплым лучам солнца, заглянувшим в окно спальни, провалился в безмятежный сон.
Проснулся от шума. Выглянув в зал, Картонкин увидел, как два типа выносят из квартиры огромный телевизор и ноутбук. Его любимая, закрыв за ними дверь, вернулась в зал с документами в руках:
- Тебя, оказывается, Эреллонт зовут.
Картонкин, выжидательно переминаясь с лапы на лапу, сидел на тумбе из под плазмы:
- Знала бы ты, киса моя, как меня на самом деле зовут. Ты лучше скажи, куда телевизор унесли?
- А ну его, этот телевизор. Потом другой куплю. Да и без ноутбука обойдусь. Зато ты теперь мой. Мой навсегда. - И она, заплакав от счастья, уткнула своё личико в пушистый белый бок Картонкина.
КОШАЧЬЕ СЧАСТЬЕ
Постепенно мир, существующий вокруг, упорядочился, и всё встало на свои места, во всяком случае, так Картонкину казалось.
Его любимая приобрела в рассрочку новый жидкокристаллический телевизор, а некоторое время спустя в доме появился планшетник с большим экраном, к огромному счастью Картонкина. Теперь он часами, в отсутствие Эммы Сергеевны, сидел в интернете, водя по экрану лапами, что было очень сложно, ввиду сильной пушистости и приходилось всё время языком отталкивать шерсть с подушечек лап. А любимая постоянно сокрушалась, отчего так быстро садится батарея и всё порывалась поменять планшетник, да так и не собралась. Картонкин же узнавал постепенно много нового. Заглядывая в социальные сети, он постепенно подсчитывал количество уходящих из жизни одноклассников, друзей и недругов, да и просто знакомых. Интересно, думал Картонкин - им повезло так же, как мне переродиться в кого то? Он же всё-таки живой, хоть и кот. Да ещё и живёт с любимой женщиной душа в душу.
С приходом лета, Эмма Сергеевна одевала на Картонкина бесподобную замшевую шлейку сиреневого цвета со стразами и уже никого не боясь, выводила Картонкина в парк, фланируя мимо его бывшей жены. За прошедшее время второй муж бывшей умер от некачественного алкоголя, а саму её уволили за пьянство из бригады, и теперь она работала дворником в своём дворе. Проходя мимо бывшей, Картонкин шествовал с таким выражением презрения на кошачьей морде, что на него озирались даже прохожие, не то что та, о которой он и вспоминать не хотел.
В июле его любимая, уже второй год подряд, снимала дачу в пригороде. Маленький домик с залом, спальней и кухней-столовой, сооружённой в пристроенной веранде. Эмма Сергеевна вешала на окна свои занавесочки с тюлями, расстилала на диване и кровати свои покрывала, и домик преображался, становясь милым и таким родным.
Вдвоём они проводили два чудесных месяца среди многообразных деревьев, щедро развесивших свои ветви над двориком. Над ними щебетали разнообразные птицы, зачем-то постоянно дразнящие Картонкина, неугомонные, не умолкающие даже в августе. Но кота птицы не бесили. Он пребывал в таком благодушном состоянии, что убил только одну птаху, которая совсем обнаглев, села ему на голову, и совершенно не разумно выделывалась перед сородичами.
Каждый день Эмма Сергеевна с любимым котом гуляла по лугу, спускаясь к широкой, спокойно текущей реке. Раздевшись, подоткнув повыше купальные трусики для большего загара, она ложилась на покрывало - читала, купалась, рассказывая коту о своей юности. Картонкин внимательно слушал, разморено разлёгшись рядом, очень живо реагируя на коллизии жизни любимой одобрительным или удивлённым «мрррр». А когда она купалась, садился на покрывале и зорко следил, чтобы та пропала из его поля зрения.
А она счастливая, завидев его встревоженный взгляд, выходила из реки сосчастливым звонким криком:
- Пусик, а вот и я! И что ты так переживаешь каждый раз? Знал бы ты, какая замечательная сегодня водичка!
- И знать не хочу. А ты по-осторожнее!
- Ну не ворчи, пусенька.
Картонкин снова лениво разваливался или на траве или на покрывале и одним глазом наблюдал за своей любимой, слушая либо её рассказы, либо очередную главу из дамского романа.Никогда в жизни он не был так счастлив. И вечная шлейка, обхватывающая его грудь и привязанная к колышку, не то чтобы не раздражала - а внушала уверенность в безопасности и то, что они с любимой никогда не расстанутся. Да похоже, и его любимая ощущала небывалое счастье от того, что впервые обрела родное существо, которое нуждалось в ней и любило её такую, какая она есть.