ПРИСТУП
Осень ворвалась с моросящими дождями и холодными ветрами. Вернувшись в город, прекратились и выходы на улицу, а надоевшая шлейка была убрана в кладовку. Но Картонкин не жалел об утраченных прогулках. Главное - его любимая была рядом. Правда, теперь он снова стал видеть её гораздо реже - работать тоже надо.
И всё было хорошо, кроме одного. Физиология, что ни говори, у них была разная.
Картонкин из кожи вон лез, чтобы победить кошачью натуру и не «метить» уютную квартиру любимой. Всё-таки, в душе он был человеком и поэтому позывы тела - что-то пометить, пресекал в личном лотке для туалета, чем очень умилял Эмму Сергеевну, которая его непременно благодарила, вспоминая квартиры знакомых, с невыносимым амбрэ, у которых были коты не столь ответственные, как её Эреллонт. Вот что значит кот благородных кровей.
И всё же, физиология кота брала своё и Картонкин стал нервным, иногда даже злым.
Однажды, в выходной день, прямо с утра, не выдержав мучающего желания, Картонкин свирепо бросился к Эмме Сергеевне, метя зубами и когтями прямо в ноги, не понимая, что же он делает - животный инстинкт просто подмял сознание человека. И только Картонкин почти достиг левой ноги Эммы Сергеевны, как та, в животном страхе, прямо таки пулей взлетела на стол и сорвав с себя махровый халат, бросила на Картонкина.
Перс, барахтаясь в пушистой ткани, не осознавая, где верх, где низ, кубарем катался по полу, пока, наконец-то не затих, медленно выбираясь наружу. А затем набросился на розовую массу ткани, которая пахла кожей его любимой и принялся немилосердно её цапать, кусать и облизывать одновременно. Тяжело дыша, не переставая истязать халат, он поднял совершенно озверевшие глаза на любимую, восседающую на корточках на столе, прикрывая руками положенные части голого тела.
- Пусик, ты с ума сошёл? Что только что было? Ты чего взбесился? Может тебя кастрировать? И тебе лучше будет?
Персидский кот мгновенно перестал рвать и кусать несчастный халат, почувствовав несказанное облегчение. В сознание вернулся Картонкин и как можно ласковее посмотрел на перепуганную Эмму Сергеевну:
- Всё в порядке, любимая. И не надо никого кастрировать. Я же кот. Больше не буду. Извини.
- Ну, раз так, раз ты успокоился, да ещё и извинился, я спускаюсь, да? Отдай, пожалуйста, халат.
- Оставь - зашипел Картонкин, - теперь он мой. Ты же не хочешь, чтобы я тебя укусил? - Картонкин в изнеможении упал на халат и уснул.
Посидев на столе ещё некоторое время и убедившись, что кот спит, Эмма Сергеевна, на дрожащих ногах сползла со стола и метнувшись в спальню, закрыла её и уже звонила знакомым, чтобы узнать, где принимает хороший проверенный ветеринар.
На следующий день Картонкин вёл себя как ни в чём не бывало - был ласков, мурчал в ответ на вопросы Эммы Сергеевны, обсуждал с ней очередную коллизию любимого сериала. Но лишь она подходила к халату, Картонкин бросался защищать свой трофей и шипел на ничего не понимающую даму сердца.
Свозив кота в ветлечебницу и пожаловавшись на его поведение, а особенно на необъяснимый фетишизм в отношении её халата, Эмма Сергеевна получила исчерпывающий ответ врача, что все коты делают это, что с подобным халатом ему не нужна будет кошечка. И дала ценный совет - оставить халат коту, во избежание дальнейших эксцессов. А ещё посоветовала Эмме Сергеевне свести своего роскошного белого перса с девочкой его же породы - такие котятки дорого стоят.
Эмма Сергеевна, сухо сказав «Спасибо, я подумаю», в задумчивости привезла Картонкина домой, где он ну, прямо так ластился к любимой, что она всё-таки улыбнулась и вечером позвала спать на своём одеяле.
СОПЕРНИК
Что-то неуловимо изменилось в их жизни. Картонкин прямо кожей чувствовал, что любимая стала другой. Она начала задерживаться на работе, объясняя ему загруженностью перед Новым годом. Часто она сидела в задумчивости и не отвечала на вопросы Картонкина. Потом, конечно, опять извинялась. Но одно он понял - что-то произошло и любимая не хочет раскрывать секретов. С другой стороны отношения у них хорошие, она всё так же его любила и покупала вкуснятины, а по вечерам расчёсывала густую шёрстку массажной расческой, глядя с ним очередной слезливый сериал.
Но однажды на пороге квартиры появился Он.
Соперник.
Картонкин понял сразу, что пришёлт не просто гость, а именно соперник, как только сухощавый мужчина переступил порог квартиры и вошёл в коридор. Чёрт! Он молодой - лет на десять моложе Эммы Сергеевны. И вежливый такой, а движения вкрадчивые, но с долей наглости - как он снимал шубку любимой, слегка при обняв! Внутри Картонкина всё заклокотало от возмущения.