========== Пролог ==========
Северус Снейп без проблем мог запереть в бутылке смерть (или хотя бы пиво собственного приготовления), сварить эликсир Исцеления или правильно настоять «Феликс Фелицис», мог даже общаться с ненавидимыми им учениками и чуть менее ненавидимыми коллегами, но одного он не мог совершенно точно - наступить на горло своим принципам.
- Такой бардак не подобает преподавателю «Хогвартса», - пропыхтел Дамблдор, с трудом перебираясь через кучу мантий, полотенец, постельного белья и прочего, что только можно выкинуть из шкафа и полениться запихивать обратно. Из кучи скорбным мемориалом чистоте и порядку торчала зубная щетка. – Тем более декану одного из факультетов.
Снейп мрачно промолчал. С его точки зрения Слизерин уже обладал репутацией, которую невозможно испортить по причине ее полного отсутствия, и чистюля его декан или идейный неряха – не имеет никакого значения. Вряд ли ученики других факультетов проникнутся к нему и его факультету симпатией, даже если Северус будет принимать душ аж каждый день, да и нужна ли ему эта симпатия? Она штука неверная, зато как приятно пройти мимо Поттера, обдав того запахом завалявшейся в пыли за шкафом мантии с нотками нестираных носков! А уж прополоскать штаны в компостной яме и подсесть поближе к Темному Лорду – и вовсе единственный плюс в работе двойным агентом!
Пожалуй, повернись его судьба иначе - он стирал бы носки, чистил зубы и даже мыл голову, чтобы производить хорошее впечатление на окружающих. Муж Лили, отец семейства… Приличный мужчина во всех смыслах. Но судьба повернулась к Северусу местом, неназываемым при детях, оттого профессору давно не было дела ни до нее, ни до придирчивых соседей по планете. Он работает. Учит невыносимых студентов, вертится при Темном Лорде и Дамблдоре. Они нуждаются в знаниях и услугах, а не лощеном хмыре со страниц “Ведьминого досуга”, представляемом журналистами как стандарт красоты волшебного мира. Знаниями Северус обладает в количестве, от оказания услуг никуда не денется, а носки работодатели могут просто не нюхать. Ну или применять заклинание головного пузыря, когда к ним приближается злостно немытый зельевар.
Иногда он задумывался о том, сломала ли его трагедия с Лили или в некотором смысле освободила, но так и не смог прийти к однозначному выводу.
- Самому не стыдно? - пытался усовестить Дамблдор, с почти священным ужасом озирающий горы разбросанных пузырьков, бутылочек, ложек, и мусорных корзин, стоящих по всему Снейпову жилищу. Опорожнять все корзины было лень, оттого профессор ограничивался одной, а потом накладывал на нее множественное заклинание.
В углу зашуршала крыса, прогрызающая какую-то из коробок с одеждой. На верхней из них безмолвным ответом жаждущему чистоты директору стояла тарелка с чем-то заплесневевшим. Недавно Снейп все же захотел ее помыть, но заметил на плесени интересные разводы и понял, что на куриных костях выросло что-то исключительно интересное, и, возможно, ценное как ингредиент для пары зелий. Потом понял, что ошибся, но уже успел во-первых, купить пару новых тарелок, а во-вторых, привыкнуть к плесени. Все-таки какая-никакая, а живность в доме. Есть с кем здороваться по утрам и кому сказать, как все задолбало.
Зато в лаборатории и классе зельеварения царила идеальная чистота - там убирались домовики, допускать которых в свое жилище Снейп отказывался. Не хотел, чтобы кто-то шнырял по комнатам, которые он называл своим домом и совал нос в его вещи.
- Помой хотя бы голову, - приказным тоном сказал директор и выскочил из захламленных покоев со скоростью, которой позавидовал бы любой профессиональный игрок в квиддич, даже обладатель “Молнии”.
Снейп злорадно улыбнулся и довольно взглянул на кучу вещей на полу. Тряпки, банки, коробки, обувь… Не очень уютно, зато нежеланные гости не задерживаются.
Через двадцать минут раскопок на заваленном хламом столе обнаружилось нечто, при желании способное сойти за съестное: если не задумываться о том, что это такое и как долго лежало в неподходящих для хранения условиях. В конце концов, сложно отравиться, если у тебя целый шкаф противоядий. На всякий случай зажевав найденное безоаром, профессор вытащил из-под дивана план сегодняшнего урока, стряхнул с пергамента пыль и крошки, и принялся освежать память. Урок будет сложный… Для учеников, разумеется, не для него. Особенно для гриффиндорцев.
О, черт, опять.
Недавно полученное проклятье, вернее, его последствия, которых не ожидал ни сам Снейп, ни метнувшая в него кинжал взбешенная Беллатриса, отозвались тянущей, тупой болью в затылке. Кровоизлияние в мозг, случившееся от контакта с обитателем кинжала, было вылечено на месте, но последствия остались… И какие последствия!
Что бы ни говорила Белла, оправдывающаяся перед чуть не лишившимся полезного слуги господином, чтобы ни говорил сам Волдеморт, Снейп знал - в кинжале что-то жило. Не существо, конечно, скорее вложенная кем-то сила, обладающая слабым подобием разума. Кинжал пронесся мимо и бесславно застрял в стене, оставив лишь профессору небольшой порез на предплечье, но тому, что жило под посеребренной, украшенной изумрудом рукояткой, хватило и мгновения контакта.
Контакт. Жалкая царапина, не нуждающаяся даже в кровоостанавливающем заклинании.
Боль, в сравнении с которой Круциатус казался занозой в пальце или укусом комара. Резкая красная вспышка, словно в голове взорвался фейерверк и сейчас из ушей посыплются раскаленные искры, способные прожечь деревянный пол до самых камней.
Оно не желало Снейпу зла (как и добра), но человек и нечто, были слишком чужды друг другу, чтобы долго выносить взаимное присутствие. Оно ушло, оставив после себя разрыв сосудов, головные боли, и некоторое… Пожалуй, это можно назвать помешательством. Или подарком. По крайней мере, за короткое и жуткое мгновение полного единения со странным, бесконечно чуждым разумом Снейп успел понять, что оставленное оно считает именно подарком. Без которого профессор прекрасно бы обошелся, но деваться уже некуда, да и мысль о том, что могло быть намного хуже, несколько утешала.
В конце концов, голос в его голове принадлежал не ушедшему чужому, а ему самому. Тому Северусу, который когда-то был. Много лет назад, еще при жизни Лили и до окончания школы… Или мог бы быть, если бы его судьба сложилась немного иначе. В любом случае, этот кретин, полный сил, энергии и дурацких идей, являлся достойным представителем ненавидимого Снейпом типа людей, и куда-либо от него деться было невозможно. Оставалось молча скрипеть пером, дополняя план урока и привычно игнорируя незваного гостя.
Или слушая. Все-таки некоторые его идеи довольно занимательны.
Например, идея хотя бы ненадолго слить обе части разума воедино и шокировать коллег поведением, которого они точно не одобрят. Стать кем-то другим, потому что быть собой профессору давно надоело.
Наверное, в каком-то смысле это означало смерть. А в каком-то - возрождение.
Северус отложил перо, откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Слушать, чувствовать. Оно все еще находилось где-то внутри, болезненно пульсировало в затылке, уже не причиняя вреда здоровью, но и не принося радости. Чем было то, что оставило этот отпечаток? Явно не заклятие: оно разумно, но и не чей-нибудь заблудший дух. Слишком чужое, чтобы классифицировать.
В костях нарастал уже знакомый жар. Вздумай мадам Помфри в данный момент измерить Северусу температуру, она немедленно притащила бы весь свой медицинский арсенал и пару ассистентов, ибо такого жара у живого человека быть не могло. Профессор, однако, не паниковал и не собирался: знал, что нечто его не убивает: оно просто возвращает ему то, что он давно потерял.