Дерябать Малфою понравилось, но слухи о Пути Запоя долетали до него еще тогда, когда он хотел быть истинным аристократом. Слухи были престранные, и информацию хотелось уточнить.
- Учитель, а мы увидим “белочку”?
- С трех бутылок вроде не должны… Если только маменька наша, Герминога, разгневается да благословит с размаху чем тяжелым по макушке. Мамань, а дербалзни с нами, а? Бухнете с Драко мировую, и лопату войны закопаете…
- Было бы неплохо, - осторожно согласился Драко. - Мы, алкаши, должны жить в мире.
Гермиона не спорила. Сплюнула окурок, дербалызнула из горла и занюхала шишкой. Мир немедленно показался лучше, чем был пять минут назад, а затея изловить Гриню - не такой уж безнадежной. Еще бы Кекс не печальные рожи в закат строил, а сделал что-нибудь такое… Ну… Сформулировать мысль Гермиона не смогла и предпочла про нее забыть. А зря.
Наутро, когда двое уже опытных алкоголиков и один неофит продрали глаза и высказали слепящему их солнцу пару слов из “краткого словаря последователя Стремной стороны”, Кекса поблизости не обнаружилось. Ни под кустом, ни в дупле, ни, что удивительно, в зарослях странного вида грибов. Волдеморт даже подумал: не утонул ли, и тщательно проверил реку. Нет, не было там профессора Кекса, как и его рюкзака.
- От ты ж падла! - душевно высказалась Гермиона, пнув трухлявый пенек. - Опять грибов обожрался и ускакал енотам глазки строить. Или кому там… Дядь Коль, а опохмелись-ка ты по-быстрому и вопроси Сорокоградусную, куда этот гад лыжи оттопырил, едрить его многочленное уравнение дробями сорок восьмого калибра!
Драко без лишних слов подал наставнику канистру пива. Волдеморт выхлебал ее в три глотка, явив миру немалое мастерство в выбранном деле, и зажмурился.
- Ох, мать! - наконец высказался он. - Ох, маменька Герминога, одни тараканы у нашего Кексяры в башке, да такие упитанные, которых не то, что тапком, смотреть в их сторону страшно. К Грине он пошел. Мир ить помогать захватывать, да носки варить, как грозился. Не Белый нынче наш Кекс, а Темный, как пиво, в который я по рассеянности недавно полотенце линючее уронил.
Драко хватило лишь на один вопрос:
- Что же теперь делать?
- Ловить! - решительно ответила Гермиона. - Это нам не в первый раз, справимся. Уж я его вразумлю огнетушителем между глаз, да так, что до старости звездочки перед глазами мелькать будут! И Гриню вразумлю, чтоб знал, дегенерат аристократический, как чужих Кексов на свою сторону сманивать… Щас мухоморами для настроя закусим, “батяню комбата” затянем, да и пойдем.
Желающих возразить не нашлось.
========== Часть 11 ==========
Драко сдержал данное себе слово. С момента посвящения в тайны Стремной стороны трезвым его не видели ни наставник, достопочтеннейший Волдеморт, Темный Бомж и просветленный алкоголик, ни маменька Гермиона, ни пойманный на границе Германии Кекс. Поймать оказалось просто: профессор не сопротивлялся, даже когда Гермиона и Драко принялись упаковывать его в смирительную рубашку.
- Мы ить не звери, силой удерживать не будем, - говорил Волдеморт, - ты только скажи, братюнь: че такого есть у Грини, чего у нас нет?
Профессор вздыхал, крутил длинным носом и грозно щелкал зубами на пролетающих мимо комаров, но отвечать не торопился.
- Страсть у меня случилась, - наконец ответил он. - Да не к Грине, тьфу на вас, извращенцы чертовы, язвенники и трезвенники, тьфу на вас еще раз! И нечего уворачиваться, я же так никогда не доплюну! Тут такое дело… Так сразу и не объяснишь. Герминога, вразуми чуток, а?
Гермиона расчехлила огнетушитель. Вразумленный профессор потряс головой, построил-таки своих тараканов, и выдал ответ, от которого Волдеморт моментально протрезвел, Драко еще больше опьянел, а находящийся где-то далеко Гарри Поттер узрел “белочку” и познал три истины Пути Запоя.
- Полюбил я… - Кекс выдержал паузу и с душераздирающим надрывом закончил: - мыть голову! Вот че хотите говорите, хоть поите, хоть лечите, хоть вразумляйте, хоть лишайниками чернобыльскими окуривайте…
- Кексяра, короче!
-… Хоть Дамблдору на перевоспитание сдавайте, а только не виноватый я, он сам пришел! - когда профессор начинал истерить, остановить его не всегда могла даже маменька Гермиона, - да что вы уставились, причем тут Дамблдор?! Я так, к слову… Шампунь ко мне пришел, больные вы маньяки. В витрине я его увидел, прозрачная такая бутылка, содержимое фиолетовое, а этикетка блестящая, как моя золотая мечта! Увидел и… Все. Пропал я, Герминога, как здравый смысл в Поттеровской башке. Хотя, это я зря. Смысла в той башке сроду не водилось.
Совершив откровение, Снейп ненадолго замолчал. Перед его мысленным взором стояли переливающаяся этикетка и прозрачная крышка, откинув которую можно было ощутить чудесный аромат, намылить голову и зависнуть в душе часа на три…
Второй раз в жизни Кекс был влюблен: искренне, безумно, бескорыстно. Не имелось на свете силы, могущей разлучить его с возлюбленным фиолетовым пузырьком, не имели значения ни старые обещания, ни заповеди Пути Запоя, ни поиск истины. “Истина пуста, а ее вкус сух и горек”, - сказало профессору увиденное им после употребления шести грибов с красными шляпками. Кекс был полностью согласен, и, хотя ему не хотелось бросать банду и Родину на произвол Грини, шампунь оказался неизмеримо дороже.
Второй раз в жизни он нашел нечто столь драгоценное, и не собирался продолбать его, как в первый.
Ситуация казалась тупиковой, но Гермиона нашла выход.
- Хавальники завалили, падлы кривоногие! - гаркнула она, перекрыв все возмущения и для убедительности шваркнув об пень пустую бутылку, - ну, любовью Кексяру припечатало, тут хоть хухры, хоть мухры, а сердцу не прикажешь. Потрохам вообще хрен что прикажешь, дядь Колина печень свидетельница. Если Кексяра хочет мутить с шампунем, то нехай бы. Короче, Гриню поймаем, но трубой вразумлять не будем, лучше обратим его в свою веру. Если получится, то у нас будет четвертый, баланс сторон со всех сторон, в натуре, соблюден, а Кексяра пусть хоть поселится в ванной, нам уже один хрен. Но до тех пор не сметь сбегать, зараза! Понял?
Профессор согласился.
- Башку не мыть, уши не чистить, шмотки не менять, - продолжала маман, - трезвым не быть, а если уж совсем прижмет и останемся без Сорокоградусной, то грибами зажуем. Я тут насобирала на досуге… Полгриба и вштыривает как от литра самопалки, настоянной на “Доместосе”! Разживемся канистрой вискаря и к Грине, мириться. Все усекли?
- Нам с Учителем тоже уши не мыть?
- Не мыть, Драко. Почтим Стремную сторону силы вопиющей негигиеничностью, неосторожностью, безответственностью и злостным алкоголизмом.
- И курением, - скромно добавил Волдеморт. - Я тут тоже насобирал… Разного. Эх, как сейчас помню: насобираем мы с Нагайной лишайников у АЭС, подсушим да как затянемся… Вся жисть как на ладони, и прошлое, и будущее, и даже то, куда мы на прошлой неделе портянки заныкали. А без косяка так бы и не нашли.
Выпущенный из смирительной рубашки Кекс грустно потоптался на месте, вздохнул исходящий от рукава предательский аромат шампуня, вспомнил как клялся в верности Стремной стороне… И-и-эх, прав дядя Коля, жизть - сплошная падла, ни одного непадлючего просвета! С одной стороны - долг, с другой - прекрасный, кружащий голову возлюбленный…
С протяжным, исходящий из самых глубин души криком, Снейп нырнул в стоящий неподалеку мусорный бак и захлопнул за собой крышку.