Подлить ему веритасерум, что ли? Так ведь распознает, а потом в суд подаст.
Чем больше Дамблдор напрягал мозги, тем больше ему казалось, что ответ где-то рядом, практически на поверхности. В самом деле, пойти допросить, что ли? Застать врасплох, может, проговорится. Два часа ночи, самое время выдернуть вредного профессора из теплой постели и задать ему пару неудобных вопросов, пока не успел толком проснуться…
Стук в дверь вызвал за оной большой перелопох. Прижавший к ней ухо Дамблдор услышал, как что-то с шумом упало, что-то другое зазвенело, кто-то споткнулся и выдал череду словосочетаний, которые уместнее звучали бы в забегаловке для бродяг в самом конце Лютного Переулка.
- Северус… Прошу прощения, Кекс, я знаю, что время позднее, но, к сожалению, мое дело не терпит отлагательств.
- А-а… - протянул Снейп, явно панически пытаясь придумать достойную причину, чтобы не открывать дверь, - э-э-э… Не открою! Ничего не знаю про ваши дела и знать не хочу! Что, думаете, раз Кекс имеет смелость одеваться на свой вкус, то он мужчина легкого поведения?! Нет, я понимаю, что мои сексуальные уши пленили ваше сердце и бороду, но…
- Что ты несешь?!
-Если вы немедленно не свалите в туман, - громко продолжал профессор Кекс, не слушая возражений и явно входя во вкус, - то я накатаю на вас жалобу совету попечителей, Министру, главе Визенгамота и обществу Свидетелей Иеговы, дам интервью Рите Скитер и на каждом заборе напишу, какой вы гнусный приставала! Да-да, на каждом! Не надейтесь, что я поленюсь!
У Альбуса возникло подозрение, что психованный профессор орет только для того, чтобы скрыть шум, несмотря на все усилия зельевара все-таки достигший ушей директора.
Ответ где-то рядом, на поверхности.
Верно. Вот он.
- Северус, треснуть тебе, Кекс! - гаркнул Дамблдор. - Я знаю, что ты скрываешь у себя в покоях опасного преступника. Немедленно открывай, или я поставлю возле двери охрану и немедленно отправлю сову в Министерство!
От неожиданности Снейп заткнулся. На мгновение Альбус обрел надежду, что засранец внял голосу разума и проблема разрешится быстро и мирно, но тут профессор снова заголосил, да так, что со светильника на потолке посыпались хрустальные листья.
Зато дверь открылась.
- Вы совсем сдурели?! Нате, смотрите, нету у меня вашего Гриндевальда! Альбус, вы можете меня хоть уволить, но я все равно это скажу! Да, я скажу, и не надейтесь, что Белый Кекс боится ваших репрессий, потому что Белый Кекс боится только похмелья: вы наркоман, глюковод и маньяк-вуайерист! Давайте, подглядывайте за моей личной жизнью, не стесняйтесь!
Профессор схватился за голову и с поразительной скоростью забегал по комнате, увязая в кучах вещей, звеня разбросанными по полу бутылками, спотыкаясь об опрокинутый шкаф и ни на секунду не переставая причитать. Причина его нервозности была понятна, но далека от того, что Дамблдор ожидал обнаружить.
На Снейповой постели сидела мисс Грейнджер, в виде, не вызывающем сомнений, почему она тут находится. Вид у гриффиндорки был смущенный, но Альбус чувствовал, что поворачиваться к ней спиной не стоит: треснет еще стулом по голове, а потом скажет, что так и было…
Что же с ними делать?
- Гриндевальда здесь точно нет, - невозмутимо сообщила Гермиона, - а что касается нас… Вы, конечно, можете принять меры, но тогда мы растреплем общественности про то, как вы хотите использовать Гарри в борьбе с Волдемортом. Можете стереть нам память, но у нас все записано и передано на хранение. Мы знали, что рано или поздно нас застукают… И знали про ваш план. Нетрудно догадаться, почему вы взялись обучать Гарри, если, конечно, вы его действительно обучаете, а не то, что думает Кекс.
Дамблдор молчал. Угроза если и возымела на него действие, то довольно слабое, гораздо большим шоком оказался царящий вокруг бардак. По сравнению с этой помойкой, то, что было в прежний визит казалось легким творческим беспорядком.
Директор понятия не имел, что бардак разведен специально: банда подозревала, что рано или поздно враг появится на ее пороге, и собиралась явить ему всю мощь Стремной стороны. Явление прошло чрезвычайно успешно.
Черт с ними, с Грейнджер и Снейпом, главное, поскорее отсюда убраться! Вдохнуть свежий, чистый воздух, выкашлять засевшую в легких вонь, выстирать одежду и немедленно зачароваться от паразитов! Мало ли, какая зараза тут могла завестись…
- Вопрос, что с вами делать, я решу завтра, - сказал директор, торопливо отходя к двери, - А пока Мерлином прошу, Кекс, прибери ЭТО!
Скандалист поглубже вдохнул, готовясь отстаивать свой образ жизни до хрипоты или вызова санитаров, но враг уже сбежал, зажимая нос и торопливо наколдовывая что-то обеззараживающее.
- Ушел? - глухо донеслось из-под матраса.
- Удрал, - гордо поправил профессор, - только тапки засверкали. А на подошвах тапок вышита гоблинская камасутра, моя идея, стыренная старым плагиатором! Грабитель, вор, извращенец, фанат Маркса!
- Кексяра, директор ушел. Заткни уже хлебоприемник ветками, от тебя голова болит, - велела Гермиона, слезая с кровати и стаскивая с нее матрас, - дядь Коля, ты живой?
Алкоголик, при появлении врага торопливо закатанный в узкое пространство между стеной и кроватью, ощупал ободранные бока и кивнул.
- Поверил?
- Поверил, - вздохнула Гермиона, - только что мы теперь будем делать? Растление несовершеннолетних - это не на люстре в Большом Зале покататься…
========== Часть 6 ==========
Утро началось плохо. У невыспавшегося директора болела голова, опрокинутая чашка с кофе залила любимую мантию, а в ботинках обнаружилась не то пакость от миссис Норрис, мстящей за выговор ее хозяину, не то знак протеста от Минервы, недовольной снятием с Гриффиндора половины баллов. О причине она не знала, да ей и не следовало.
На завтраке выяснилось, что дело о растлении несовершеннолетних отнюдь не закончилось снятием баллов с, собственно, несовершеннолетней, и увольнением обнаглевшего Кекса.
Парочка сбежала.
А судя по обследованному свинарнику, бывшему покоями профессора зельеварения, все-таки не парочка, а целое трио. Особенно вопиющей уликой оказались растоптанные и грязные шлепанцы, когда-то бывшие розовыми в синий цветочек. Уже виденные шлепанцы.
Это объясняло многое, но только не то, где теперь искать удравшую банду.
- Нагайна, змеюка моя родная, - счастливо приговаривал Волдеморт, наливая змее еще пива. - Вот умница, вот молодец. А вы не пяльтесь, как гоблин на закон об ипотеке, не видите, что животина третий день как безобразно трезвая? Так ведь всю волшебную силу растеряет.
Гермиона пробормотала что-то ругательное и подцепила носком ботинка край грязного, уже начинающего подгнивать ковра. Временное место жительства ее крайне удручало.
Зато Кекс чувствовал себя в старом сарае, убежище дяди Коли, как рыба в воде. Разбросанные по полу матрасы приятно пахли сыростью и затхлостью, маленькая печка, криво собранная из где-то стыренных кирпичей, оставляла на руках черные разводы сажи. Валяющийся в углу котел зарос плесенью, а на кривоногом столе, явно помойного происхождения, лапами вверх лежала дохлая крыса. Мыться в таком месте точно не заставят…