К счастью, неслись мы так недолго, вскоре девушка сбросила скорость, и я начал различать кроме стука сердца в ушах еще и другие звуки. Надо сказать, что они меня не слишком порадовали. Догнав же, наконец, замершую на месте Ирис, я сумел различить и источник звуков.
На поляне не менее чем в сотне метров от нас находились люди. Девушка в разорванной одежде и четверо парней. Двое из них со спущенными штанами уже вовсю развлекались с ней, в то время как оставшиеся, судя по всему, ждали своей очереди. И похоже, все это происходило далеко не по обоюдному согласию.
— Флоу сахал луас зион, — быстро произнесла Ирис. Вокруг нее завертелись сферы небесно-голубого цвета и, собравшись воедино, исчезли, а кожа девушки на миг слегка засияла.
Натянув лук, она шепнула еще что-то, но никаких эффектов больше не произошло. Через несколько секунд Ирис отпустила тетиву и, отбросив лук в сторону, сразу же ринулась вперед. Теперь ее скорость стала еще выше, чем прежде: к тому моменту, как стрела вонзилась в грудь одному из ожидавших парней, девушка преодолела, пожалуй, не менее трети расстояния до целей.
Надо сказать, среагировали насильники куда лучше, чем я ожидал. Мне казалось, подобная атака вызовет панику, но, если та и охватила парней, это никак не отразилось внешне. Когда прошитый стрелой упал навзничь, все на миг замерли, оценивая ситуацию, после чего тут же принялись действовать. Двое поспешно натягивали штаны, а последний выхватив меч попытался защититься им от клинка подоспевшей к нему Ирис.
Даже на расстоянии я сумел различить, как оружие девушки окуталось светом, и рассекло грудь врагу, пронзив клинок на своем пути. Не медля, она кинулась к оставшимся насильникам, все еще возившимся со своими штанами. Один перестал пытаться их надеть и успел схватиться за оружие, но закончили оба одинаково. Всего два быстрых взмаха клинком, и их тела уже лежат на земле, обильно поливая ту кровью.
Да уж… с момента, как она выпустила стрелу и до того, как упал последний противник, прошло едва ли больше десяти секунд. Надеюсь, я никогда не стану ее врагом.
Прихватив брошенный лук, я поспешил к Ирис. Она как раз укутала изнасилованную девушку в большую простыню и теперь вливала той в рот содержимое двух своих пробирок. Жертва не сопротивлялась производимым с ней действиям, она широко раскрытыми глазами смотрела на свою спасительницу, обагренную кровью. Девушка была юна, но не слишком красива — с длинным носом, несимметричным лицом (хотя так, возможно, кажется из-за побоев) и жиденькими волосами грязно-русого цвета. И польстились же на такую невзрачную.
Ирис тем временем закончила поить ее зельями и взглянула на меня. В глазах моей спутницы все еще плескались остатки царившей недавно ярости.
— Теперь ты видишь, почему я ненавижу героев? — почти крича произнесла она.
— Так эти…
— Да!
Я не нашелся, что на это ответить, потому просто протянул ей лук и спросил, желая сменить тему:
— Что ты ей дала?
— Сильное успокоительное, — более мирно произнесла Ирис.
— А она от него не уснет? — поинтересовался я, наблюдая за тем, как русая тяжело моргает, мутным взглядом обводя окрестности.
— Уснет, но не от него. Вторым я дала хорошее снотворное, — брезгливо протирая броню от крови тряпкой, пояснила Ирис. — Ей сейчас нужно поспать. Кроме того, одновременный прием данных лекарств имеет побочный эффект — легкую амнезию. Если повезет, последние несколько часов она просто не вспомнит.
Тем временем русая девушка, похоже, погрузилась в сон. Стоит заметить, подействовало весьма быстро. Хотя не знаю точно, как должен работать шок — помогать или мешать действию лекарств.
— Что собираешься делать? — спросил я, хоть и примерно предполагая ответ. Едва ли она оставит здесь столько добра.
— Ей нужна новая одежда. Пусть мне это и не нравится, придется пока взять шмотки этих тварей, — сообщила Ирис.
Очистив клинок и большую часть брони от крови, она принялась раздевать самый чистый труп — пораженный стрелой в сердце. Стянув штаны и рубаху, спутница приказала мне отвернуться. Возилась она со спящей девушкой довольно долго, вероятно, осматривала на повреждения. Так как шума почти не исходило, я уже начал опасаться, что Ирис скрылась вместе с жертвой. Мало ли, вдруг текущий инцидент обострил ее неприязнь, и она решила меня бросить. Аккуратно обернувшись, я обнаружил, что русая уже одета, а Ирис сидит рядом и протирает ей уголком платка (возможно, смоченного в каком-то лекарстве) разбитую бровь.
— Как она? — спросил я, оглядывая хрупкую фигурку жертвы.
— Сложно судить, — задумчиво откликнулась Ирис. — Внешне видны лишь ссадины, но кто знает, что там внутри. Проснется — скажет где болит.