- Совет вам да любовь, не поубивайте друг друга доживите хотя бы до брачного ложа. – Я улыбнулась, ух, еще один пристроен. А у меня на одного жениха стало меньше.
Повернувшись к нам, счастливый болу бог одними губами прошептал «спасибо» и со своей драгоценной ношей, исчез в ярком алом пламени.
- Второй есть, осталось ещё три и иномирянку найти нужно. - Произнёс довольный Нефрит.
Всучив одному из братьев из «Команды А» цветок, кажется это был Андарил. Если я не перепутала, братья со мной не общались, поэтому сложно их было распознавать. Мы дружной и довольной толпой двинулись прочь из негостеприимного заведения. Поесть нам опять не удалось.
***
В темном огромном тронном зале приклонив колени, стоял бог огня. В этом мире тьмы он один был ярким пятном. Вокруг пентаграммы клубились жадные тени готовые сожрать, великого и могучего бога. Холодные и равнодушные к миру, их лишь интересовала магия, живая струящаяся по венам.
Тьма способствовала появлению щуплой девчонки, он не понимал, почему вокруг нее такой переполох. Она никто и звать ее никак и все же, служителю тьмы она была интересна. Загадка, которую богу совершенно не хотелось разгадывать. Его сын был в опасности, что говорил выбор истинной пары. Все должно было быть не так, но даже на них начал действовать злой рок, который занес топор над шеей Янара. Боги слабели, уступая власть над миром, тьма высасывала магию, постепенно разрушая два мира и обитель богов. Когда-то бессмертные боги, теперь были во власти тьмы. Им предстоял выбор пойти на соглашение либо умереть. Два мира были в опасности, мир светлых и темных. Погибли бы миры, погибли бы и боги.
- Вы вызывали меня владыка? – спросил тихо бог огня.
- Ну, раз ты тут значит вызывал. – Прорычал Абигор.
И опять тягостное затянувшееся молчание. Абигор получал удовольствие от унижений, у него была власть смерти. Он мог высосать магию из бога огня. Он мог одной лишь мыслью остановить сердце Селены, но еще не время. Глупая девчонка должна была исполнить пророчество. Абигор предоставил ей огромный выбор из царственных персон. Но она к ним испытывала лишь дружеские чувства и легкую влюбленность. Абигора она бесила, ну неужели так сложно было полюбить одного из принцев? Два принца, полубог и даже правитель черных драконов. Похоже, нет смысла вводить нового персонажа или все же есть? Нет, похоже, нет, она решила всех их пристроить, для этого усиленно ищет истинные пары. Как же она бесит его, бесссиит. О, это давно забытое чувство у него столько веков была лишь ненависть и желание найти Селену. Не эту, которую ему подкинуло проведение, его истинную лунную драконессу. А теперь новое чувство появилось раздражение, смотри так и до любви дойдет. Абигор громко рассмеялся.
Бог огня вздрогнул, он переживал не только за себя, но и за свой мир, который был расколот на два мира светлых и темных. Он более был не властен над ними, он как шавка сейчас на побегушках у тьмы. Но выхода не было, иначе в ближайшее время лишился бы всего. Поэтому он безропотно молчал, ожидая, что все же поведает Абигор.
- Твоему сыну повезло Агни, он не стал возлюбленным Селены, но учти Астарта, за ним присматривает. Теперь он ее истинная пара, так что огонь породнится с тьмой. Ты же этого хотел верно же?
- Да, Абигор я действительно хотел сильного союза. – Глухо ответил бог огня.
- Ты все так же присматриваешь за богиней Луны, мне ее интрижки не нравятся. Ты меня понял Агни?
- Да владыка. Я могу удалиться?
- Да ты можешь идти. Хотя, нет, постой. Мне кажется, что ты начал забывать наши уроки.
В пентаграмму вторгся демон тьмы, тот самый который высасывал жизнь на поляне у Янара. Агний беззвучно кричал, корчился, умирал и вновь воскресал. Он терял магию, слабея, пытался призвать огонь, но было еще хуже. Демон поглощал свет, высасывал магию, наполняя себя, напитывая и становясь сильнее. Когда-то сильный бог, стал слабым, история повторялась, как тогда с Лунными драконами.
Селена как ты могла покинуть этот мир… Поглощая энергию других, Абигор на время окунался в вспоминания, чувствовал то что было много веков назад. Он ощущал себя живым, молодым и безумно влюбленным. И остановился он лишь тогда, когда те чувства проникли в ледяное сердце.