Я слушаю Еву и ловлю себя на том, что все, что она говорит - мне известно. Но делаю вид, что мне это ново...
Ева подозрительно смотрит на меня, но продолжает:
-По существующей классификации мы обладает двумя типами памяти - осознанной и неосознанной. Неосознанная память - это механические и моторные навыки, о которых мы не думаем. Достучаться до этого типа памяти можно через так называемые базальные ганглии и мозжечок. А вот та память, которой мы пользуемся, когда вспоминаем, куда положили ключи и когда пишем автобиографию, или вспоминаем о первом свидании - это осознанная память. Дорога к ней проходит через двери гиппокампа. А что с нашим знанием о том, что Земля вращается вокруг Солнца и снег обычно выпадает зимой? В этой информации ничего личного, но и никаких моторных навыков. Дорогу к этому хранилищу знаний контролирует неокортекс. Считается, что гиппокамп взаимодействует с неокортексом во время сна. А еще воспоминания во время эмоциональных переживаний отмечаются особым цветным маркером. Этими метками занимается область мозга под названием миндалина. Все эти анатомические зоны - это подход к разным типам памяти. Вроде программы с кодом в хранилище .
Я останавливаю Еву.
- Можно предположить, что мы решили селективно блокировать гиппокам и все остальное не трогать?
Ева утвердительно кивает и затем продолжает:
-Но не все так просто. Если создать препятствия в работе гиппокампа, то ничего нового мы запомнить не сможем. Ведь все наши новые знания на первый момент воспринимаются как личная информация и только со временем перестает быть таковой. Поэтому мы сосредоточились на миндалине, где таинственным образом метятся эмоциональные всплески. Значит, нам нужно было обнаружить эти метки и заблокировать все, что с ними связано. Если осуществить эту программу, то неосознанная память и безличная информация останутся нетронутыми.
Я построила модель животных и научилась манипулировать функциями миндалины мозга. И при этом меня интересовали только те случаи, в которых исчезала личная память, а навыки оставались. В течении 3 лет я кропотливо искала неуловимые органические молекулы, которые задействованы в этом процессе.
В конце конов удалось создать белок, которой мог отличить эмоционально окрашенные связи от механической памяти. К этому белку прицеплялся другой белок, который становился сторожем эмоционально окрашенной памяти. А все остальные виды памяти оставались доступными.
Она ждет, пока я осмыслю сказанное и продолжает:
-А потом я достигла того результата, о котором мы мечтали. Мы обучили самку шимпанзе понимать целый набор команд. В это же время мы познакомили ее с симпатичным самцом. У них завязался обезьяний роман, и они не отходили друг от друга. А затем наша самка получила дозу нового препарата. Она продолжала помнить и выполнять все команды, которым мы ее обучили. Но самое интересное произошло, когда мы завели в ее комнату любимого друга самца. Самка тревожно посмотрела на него, а затем, явно не узнав старого друга, забилась в угол, прикрыв голову руками. Я свою задачу выполнила!
Ты же тем временем изыскивал способы, которые позволят двум мозгам или СуперНейронам общаться друг с другом. Про твою методику я могу рассказать только с твоих слов, но детали ты никому не рассказывал. Я помню - ты объяснял мне, что когда взаимодействуют большие группы нейронов единовременно, то в результате электрохимической активности генерируется электрическое поле достаточной мощности для того, чтобы быть зафиксированным с внешней части головы. Ты обнаружил, что эти поля не только результат активности, но и способ дистанционного взаимодействия нейронов. Ты верил, что как радиоприемник, настроившись на определённую частоту передачи, в состоянии усилить и выделить сверхнизкие мощности, так и наши нейронные сети в состоянии ловить и ничтожные энергетические пакеты на расстоянии. Но для этого следует обучить их этому искусству. Именно в этом заключалось твоя методика.
Я начинаю возражать самому себе в прошлом:
- Это ерунда. Я не знаю ни одной строгой научной публикации, которая подтверждала подобное предположение!
Ева, слегка улыбнувшись, одобрительно кивнула головой:
- Я рада, что твоя сущность не пострадала от потери воспоминаний! Я начинаю узнавать прежнего Адама, который ничего не принимал на веру. Да - мы никогда не видели в явном виде этой способности. Разве что у истинных экстрасенсов, которые, как правило, не очень хорошо воспроизводили результаты, когда на них глазели ученые. А как мы знаем - научный метод не признает невоспроизводимых результатов. Этот подход защищает храм науки от бесконечной толпы жуликов, которые хотят прорваться к алтарю. Но он же отбрасывает явления, которые заслуживают большего внимания.
Я не могу не возразить:
- Мы говорим о биологическом феномене объединения независимых индивидуумов в одну сеть. Где же хоть один пример синхронного и мгновенного взаимодействия в живой природе?...
Тут в голову приходит мысль, переходящая в бормотание:
- Мурмурация...мурмурация...
Ева придвигается поближе и кладет свою ладонь мне на лоб.
- Ты нормально себя чувствуешь?
- Прекрасно! ...Но это не значит, что надо убирать ладонь! Объясняю.
Мурмурацией называют явление, когда тысячи скворцов сбиваются в громадные стаи, и на огромной скорости непрерывно трансформируются в удивительные фигуры, похожие на живые танцующие облака. При этом они никогда не сталкиваются друг с другом. Фигуры высшего пилотажа на скорости 40 км в час тысячи птиц выполняют в унисон. Изменение скорости совершаются за сотые доли секунды. Каковы бы не были цели этого поведения, но несомненно, что стая птиц ведет себя как один организм, хоть и мозг каждой птицы довольно сложная конструкция. И еще одна вещь. Если бы мы исследовали в лаборатории одного отдельно взятого скворца, то никогда бы не обнаружили этого явления. Более того, если бы посадили тысячу скворцов в одну клетку, то тоже ничего бы не обнаружили. Триггер, запускающий механизм объединения, срабатывает, когда они свободно летят в определенное время года и находятся в определенном месте. Если бы я начинал свой проект сегодня, то возможно попытался бы изучить механизм подключения косяка птиц в единую сеть. Ева - а что же я сделал на самом деле?