Меня смешит идея, что сам Антихрист не знает, кто он - наподобие электрона, до того, как его померяли или Шредингерского кота, на которого никто не смотрит. Я начинаю безудержно смеяться. А крепыша это бесит. Похоже, мой дьявольский смех воспринимается как доказательство теории моего Адского происхождения. Его прерывистое мяуканье срывается в стон:
- Негодяй! Мы не дадим тебе разрушить наш мир!
Меня уже ничем не удивить. Я смотрю на него, как будто со стороны. Будет что вспомнить, думаю я, с видимым удовольствием продолжая попивать кофе со сливками. Затем приветливо отвечаю:
- Здесь так уютно и такое замечательное обслуживание. Кстати, на скажите ли, любезный человек, какой сейчас на улице век? Хоть я и Антихрист, но мое святейшество немножко сбилось со счету.
Почему-то его ярость еще больше усиливается. Он кричит уже во весь голос:
- Встать! Немедленно встать!
Я спокойно продолжаю сидеть. Он делает свирепое лицо, хватает меня за плечо и со все силой тянет за собой. Я пытаюсь вспомнить, что полагается делать в таких ситуациях. Мои движения на этот раз опережают мысль. Я резко отбрасываю его руку и, не думая, куда-то тычу пальцем. Слышится какой-то тихий хрип, и он исчезает из моего поля зрения. Я слышу громкий стук упавшего тела. Краем глаза фиксирую движение второго незнакомца, того что любит кривить лицо. Мысленно называю его Клоун. Тот замечает мое внимание и поспешно отступает. Третий их соратник, любитель поглазеть на меня со стороны, не торопится приближаться.
Воспользовавшись наступившей паузой, я беру картонку, достаю ручку и дописываю рядом со словом Адам - 45, а рядом с Евой - 25. Немного подумав добавляю - "кофе со сливками" и "антихрист". Я еще не совсем понимаю, зачем это делаю, но закончив, вкладываю карточку на ее прежнее место.
Ева, как ни в чем не бывало, подходит ко мне, подчеркнуто аккуратно обходит скорчившегося на полу человека, и протягивает, глядя мне в глаза, пачку сигарет. В руках у нее зажигалка. Вспыхивает огонек, и я наклоняюсь к этому огоньку.
Неожиданно я ощущаю, как она гладит меня по голове. А потом нажимает сильно на какую-то точку. Сознание начинает таять. Я с трудом слышу голос Евы, которая громко кричит кому-то:
-Поднимись скорее с полу, битый чемпион. 157Ф сбегает сюда в очередной раз! Хоть мы ему опять почистили память. Но ничего не помогает. Он уходит -каждый раз уходит. A сегодня вдруг попросил закурить. Вот забава!
Затем добавляет тихо - только для меня:
-Приходи cюда и в следующий раз! Неужели ты не помнишь наше прошлое?
Этого достаточно чтобы перегрузить мое угасающее сознание. Проваливаясь в небытие, думаю:
-Неужели я робот? 157Ф...
Не знаю, сколько времени прошло с того момента, как надо мной склонилась Ева. Время не имеет материальных форм и не оставляет следов. Его протяженность измеряется в единице прошедших мгновений. Но сосчитать эти мгновения можно лишь по оставленным шрамам и морщинам.
- Как ты это делаешь? - вкрадчиво мурлыкающий и знакомый голос спрашивает меня. Мне совсем не хотелось бы вернуться в реальный мир под звуки этого голоса. По его интонации догадываюсь, что этот вопрос задается не первый раз.
На этот раз все проще. Надо только наклонить голову и волна безумия, столкнувшись с волнорезом моего упрямства, рассыплется на мелкие брызги. А пока что я балансирую на узкой табуретке. В глаза направлена мощная лампа. Но я не совсем понимаю, о чем меня спрашивают, каждую секунду погружаясь в забытье. Я не могу пошевелиться и даже кивнуть головой. Тот же самый голос на этот раз раздраженно мяукает:
С кем ты пытался про-взаимодействовать? Кто тебе помогает?
Я молчу. У меня нет ответа на вопрос, который непонятен.
- Помнишь ли ты свое имя, Сатана?
Мне не хочется отвечать и на этот вопрос. Обладателя мурлычущего голоса я мысленно называю Кот. Кстати, вспоминаю - меня зовут Адам. По крайней мере, так мы договорились с Евой. Но им незачем знать то, что я только сам недавно открыл. Любопытно, что они хотят от меня? Я делаю усилие и зеркально отражаю вопрос:
- А помнишь ли ты свое имя?
Я немедленно получаю удар электрического тока от какой-то штуки, прицепленной к моей ноге. Это ощущение меня встряхивает, но только на мгновение. Наверно то, что я чувствую, называется острая боль. Роюсь в кладовке своей памяти и не нахожу ничего подобного. Это очень неприятно и не хочется испытать вновь. Но я пытаюсь понять, почему это ощущение так ужасно. Для этого анализирую сущность сигнала.
Итак, была послана последовательность импульсов, идущих от ноги куда-то к моему мозгу. Или процессору, который называется мозг. Это неважно. Но почему же эта последовательность мне так неприятна? Ведь это всего лишь какой-то информационный код. Как же последовательность чисел может быть неприятна? Я вдруг мысленно читаю этот код. Ничего таинственного в нем нет. Легко увидеть, что в начале идет ряд натуральных чисел, подчиняющийся легкому правилу - каждое последующее число равно сумме двух предыдущих. Числа Фибоначчи. Но я вглядываюсь в последовательность и вижу, как она начинает сбивается. Этот сбой имеет тоже какой-то скрытый смысл, но абсолютно не сочетающийся с изначальным. Это, наверно, и есть боль. Злостное нарушение гармонии и порядка. Некая сущность воспринимает нарушение абстрактного порядка, не поддающееся описанию математических законов, как боль! Возможно, это как-то объясняет, что законы мира описываются стройной математикой. Иначе было бы больно тому, кто их создал... Но зато теперь я знаю, как справиться с болезненным ощущением. Я мысленно восстанавливаю порядок бегущих чисел. И боль неожиданно проходит. Теперь мне не страшны электрические удары. Мне даже интересно бороться с болью, решая математические задачки по нахождению закономерности и исправляя ошибки. Я вхожу во вкус и чем дольше они бесчинствуют со своим электричеством, тем мне веселее.