— Ради того, чтобы выжили те, кто находился в автобусе! — хихикнул Витя. Простуда, которую подхватил Витя прогрессировала. Он пылал от жару и мял в руках носовой платок, ставший мокрым. Мужчина смачно высморкался и прокашлялся. — Ты чертов придурок, раз не понимаешь, что старики и женщины с грудными детьми будут обузой в нашем лагере!
— Эти люди доверились нам… — попытался возразить Артем.
— Ты…
Наверняка Витя наговорил бы сейчас гадостей, но Саша остудил его пыл больно сжав плечо мужчины. Саша склонился к уху мужчины и едва слышно прошептал.
— Сейчас ты не в себе, остынь, — он повернулся к Артему. — Для того чтобы иметь что-то нужно чем-то жертвовать. Наступило такое время, когда следует выживать, а не жить. Ты собственными глазами убедился к чему приводит обратное.
Артем промолчал. То ли от холода, то ли от неприятного разговора, его тело пробивала дрожь. Роберт, находившийся в самой гуще событий и принявший в сражении ночью и убивавший тварей спина к спине с другими бойцами лагеря, все это время не вмешивался в разговор. Он внимательно слушал, но теперь горько улыбнулся и покачал головой.
— Тем и отличается человек от твари, что он живет, а не выживает, Саша, ты должен это знать, — сказал он.
Было видно, как изменился цвет лица Саши после слов батюшки.
— Ты хочешь сказать, что Артем поступил правильно? А если бы тварей было больше, Роберт, что тогда? — спросил он.
— Тогда ты умер бы, сражаясь, вот что я хочу сказать. Как я понимаю, тебе, солдат, должно быть знакомо понятие чести?
Саша гордо выпрямился.
— Не припомню, батюшка, чтобы ты говорил подобное в приходе. Зато я прекрасно помню, как ты отговаривал нас идти против системы и призывал смириться и покаяться перед Господом. Как ты призывал нас довольствоваться тем, что у нас есть… — он сделал паузу. — Разве это не тоже самое, что и выживать, а не жить? Ты запутался Роберт. А я привык выполнять приказы, привык видеть перед собой цель. Ты прав, батюшка я солдат и я пойду на все, чтобы выполнить ту задачу, которая передо мной поставлена. Именно поэтому я жив, что я всегда слушал и выполнял приказы, не позволяя искре сомнения зажечься в моей голове.
Витя нездорово рассмеялся. Он зачем-то принялся оттирать большое пятно крови со своей рубашки, хотя было ясно, что оно пропитало ткань. Саша продолжил.
— Для того чтобы жить, нужно выжить, к этому мы призываем. И если ты до сих пор не понял, именно этому учит Говорящий. В новом мире начался естественный отбор и для того чтобы занять здесь свою нишу нужно за это побороться.
— В этом мире нет места детям, женщинам и старикам? — спросил Роберт.
— В этом мире нет места тем, кто не может выжить, — холодно ответил Саша.
Роберт замолчал. Он чувствовал себя в не своей тарелке. Хотелось спорить. Он был не согласен с тем, что говорит этот человек внутренне, идеологически чувствовал его не правоту. Но звучали слова Саши весомо и аргументировано. И самое паршивое, что где-то глубоко внутри себя Роберт был готов с ними согласиться. Согласиться, но не принять. Получалось так.
— Я уважаю выбор капитана Артем и по прежнему считаю, что ты самый достойный из нас, тот человек, который способен заменить капитана в его отсутствие. Ты сильный человек и тебя практически невозможно сломать, поэтому я снимаю перед тобой шляпу. Но Артем… Именно поэтому в данный момент ты слаб. Я не узнаю тебя, офицер. Ты сомневаешься в приказе старшего по званию? — Саша подошел к Артему и положил ему руки на плечи, заглянув в глаза. — Мы хотим жить друг, а для того чтобы жить, нужно выжить. А эти люди… они больны… у них… грипп. Многие из них серьезно ранены.
Артем поднял глаза и встретился взглядом с Сашей. Он неожиданно резко сбросил со своих плеч его руки. Мужчина тяжело дышал. Роберт обратил внимание на его болезненные красные глаза с узкими зрачками и высохшие губы, кожа на которых полопалась, на поверхности открылись красные кровянистые ранки, судя по всему очень болезненные. На уголках рта запекся герпис. Было видно, что организм Артема ослаблен. Работа на износ еще никому не придавала сил. Если этот человек сдастся, в лагере начнется бардак.
— А ты не думал, что никакой это не грипп, лейтенант? — слова Артема получились липкими и холодными.
— Закрой свой рот и в следующий раз думай, что ты говоришь…
— Ты угрожаешь мне?
— Советую задуматься о настроении масс, — отрезал Саша.
Артем долго думал над тем, что ответить.
— Мы оставим здесь тех, кто не может двигаться дальше. Остальные пойдут с нами. Это мое последнее решение.
— Таких здесь большинство. Холод и ветер не знают пощады, Артем. Больные дети на руках и старики создадут нам проблемы. Одно дело женщины, но только без детей…
В одном Саша был прав. Ситуация действительно складывалась плачевно. Вслед за детьми холод и ветер свалили с ног стариков и женщин. Грипп не знал пощады, а лекарств, которые могли бы исправить ситуацию, у отряда попросту не было.
— Я не хочу заразиться от какой-нибудь суки! — завизжал Витя. — Предупреждаю, если кто-нибудь из них приблизиться ко мне я выстрелю!
Он снова чихнул и высморкался. Роберт покосился на него. Как можно было заразиться гриппом дважды?
— Это мое последнее решение, — повторил мужчина.
Было видно, как заходили желваки на скулах Саши, смачно выругался Витя.
— Знаешь, сейчас в лагере у тебя еще есть поддержка и у меня в отличие от тебя хватает мудрости не раскалывать лагерь, но скажу тебе прямо, что в моем лице ты нажил себе врага.
— Ты слышал приказ, поэтому выполняй, — Артем пропустил слова Саши мимо ушей.
— Да пошел ты!
Саша и Витя развернулись и зашагали к автобусу, где группа бойцов приводили в порядок пожитки и латали раны после ночного нападения. Роберт остался наедине с Артемом.
— Ты бросишь людей умирать в поле? — спросил батюшка.
Артем молчал, он смотрел в спины удаляющимся мужчинам.
— Ты христианин, Артем, прикажи сделать вылазку, чтобы достать медикаменты. Артем! Я обращаюсь к тебе!
Мужчина медленно покачал головой.
— Они все равно умрут, батюшка, как бы мерзко не звучали слова этого подонка, эти люди уже мертвы. Мы ничем не можем им помочь.
Роберт вздрогнул от этих слов. Могла быть разной подача, иной могло быть восприятие, но суть оставалась прежней. Артем был прав. Эти люди были мертвы. Они потеряли возможность выжить.
— Прикажи добить их, — Роберт не верил, что говорит эти слова, он почувствовал неприятную горечь во рту.
— Нет, у нас мало патронов, я не могу предать остальных людей, — он усмехнулся. — Мы-то еще немного поживем, да Роб? Как ты думаешь?
— Но как же…
— Нам надо двигаться дальше и не стоит терять время на разговоры. Следует помочь людям и двигаться дальше, — Артем поставил точку в их споре.
Однако Роберт не собирался отступать. Он перегородил мужчине дорогу.
— Если это не грипп, то что? — он попытался найти глаза Артема. — У тебя тоже кружиться голова и двоиться в глазах?
— Не обращай внимание… — Артем задумался и вдруг добавил. — Прости батюшка.
Мужчина нервничал. Роберт чувствовал его страх, чувствовал его робость, боязнь сделать один единственный неправильный шаг. Все это совсем странно сочеталось с решимостью в его словах и действиях, если не сказать что не сочеталось вообще. Стоило понимать, какой груз ответственности упал на плечи этого мужчины. Стоило понимать, что половина тех людей, которые еще несколько дней назад были готовы отдать жизнь за него, теперь отвернулись и угрожали Артему расправой. Это было тяжелой ношей, которую требовалось нести. Капитана, приходом которого Артем грезил, все не было.
Они подошли к автобусу. Артем перекинулся несколькими словами с той самой женщиной, которая не могла ходить и теперь сидела со своим ребенком на мешке с зерном. Испуганная, забитая и больная. Несколько человек, среди которых был Тимур выгружали мешки из автобуса. Теперь и мешки, и все остальные пожитки следовало нести на себе. Перспектива пугала и отталкивала но никто, похоже, не задавался мыслью оставить свои пожитки в автобусе. Поступи они иначе, брось свои приготовления в сломанном автобусе посереди поля у трассы и это могло означать только одно — отказ от мечты. А мечта как известно дорогого стоила… Эта было сродни последней соломинки за которой хватался утопающий.