— Никто и никогда не должен допускать подобных ошибок впредь, — его слова отдавали металлом. — Я хочу увидеть Артема.
Белый как мел Саша, не на шутку перепуганный происходящим бросился в коровник, к связанному Артему. Прошло несколько минут, в течении которых капитан стоял на одном месте и смотрел себе под ноги, на тело истекающего кровью Вити. Наконец в дверях коровника появился Артем. Мужчина выглядел отвратительно. Огромный синяк под глазом, запекшееся кровь на лице, полопавшиеся капилляры. Весь в грязи и собственной крови из сломанного носа, он с завязанными за спиной руками подошел к капитану и гордо вскинул голову, лишь на секунду остановив взгляд на теле Вити.
— Ты разуверовал, брат? Это так, это правда? — Роберту показалось, что эти слова капитан говорил с горечью.
— Вы знаете, что это не правда, капитан… — Артем говорил неразборчиво из-за разбитых губ и было видно, что каждое слово дается ему с трудом. — Говорящий не может просвещать только сильных и повернуться спиной…
— Не стоит… — перебил капитан.
Они некоторое время смотрели друг другу в глаза, пока, наконец Артем первым не отвел взгляд. Можно было представить, какого это смотреть такому человеку как капитан, в глаза.
— Развяжи ему руки, — бросил капитан стоящему неподалеку Саше.
Саша бросился выполнять поручение и разрезал раскладным ножом веревку. Артем с облегчением потер затекшие руки. На коже остался лиловый след.
— Спасибо, я думал, что не дождусь вас.
Взгляд капитана скользнул по предплечью Артема и мужчина нахмурился. Он медленно, словно не веря своим глазам перевел взгляд на другую руку.
— Убирайся…
— Что?
— Вон из лагеря, — повторил капитан.
Артем замер как вкопанный, не веря, что капитан только что произнес эти слова.
— Вы серьезно? Но я отдал всего себя, без остатка…
— Тсс… — Капитан приложил указательный палец к губам. — Мальчик спит, я думаю, что будить его не самая лучшая идея. Уходи, Артем. Уходи, — капитан начал закачивать ребенка и напевать колыбельную.
— Капитан, за что?
Артем опустил голову на подбородок. Он некоторое время стоял на месте в надежде, что капитан передумает и изменит свое решение, но мужчина в военном камуфляже продолжал напевать колыбельную, не обращая на Артема никакого внимания. На какой-то миг на лице Артема промелькнул столь хорошо знакомый Роберту холодок.
— Я ослушался, да капитан? А как же первый среди равных? Или вы ставите себя выше других, что вот так просто можете распоряжаться чужими судьбами?
— А-а-а-а-а, придет серенький волчек…
Все еще не веря в происходящее, Артем попятился и сделал несколько шагов назад, словно чуя что-то неладное. Он пятился, а толпа позади него начала медленно расступаться, давая ему проход. Капитан продолжал закачивать малыша на руках.
— А-а-а-а и укусит за бочок… — рука капитана легла на приклад автомата.
И в тот момент, когда Артем развернулся и зашагал из лагеря прочь, с трудом передвигая ногами и подымая пыль, дуло, словно в такт колыбельной поднялось вверх и застыло ровно на уровне головы Артема. Палец скользнул на курок, раздался выстрел… Пуля попала в затылок мужчине и по инерции Артема отбросило вперед. Тело, упав наземь начало биться в предсмертных судорогах. Капитан, как ни в чем не бывало, опустил автомат и поставил оружие на предохранитель.
Ошарашенный Роберт попятился, с ужасом смотря на человека с ребенком на руках, который оказался самым настоящим мясником. Убить другого человека ему оказалось раз плюнуть. И если убийство Вити можно было как-то объяснить, то почему он убил Артема? Из-за того, что он не прошел вакцинацию? Из-за того, что ослушался? Но тогда следовало убить Сашу, Гену, Кирилла, остальных мужчин… Что вообще только что произошло у коровника?
Тем временем в пространстве на пятачке у коровника витало напряжение. Никто не шептался, исчез привычный ропот, все взгляды были устремлены на капитана, который как ни в чем ни бывало закончил петь колыбельную и вернул взгляд на собравшихся людей. Роберт знал, что многие из них впервые в жизни видят этого человека и доверились ему на расстоянии. Но зная весь кошмар, который творился вокруг, у этих людей попросту не оставалось другого выхода.
— Теперь все будет по-другому, — капитан поправил повязку, на животе и скривился от боли. — У меня есть то, с помощью чего нам будет не страшен ни один вирус. То, с помощью чего мы заставим власти уважать нас, а не смотреть на нас как на выброшенные на берег отбросы, — Капитан взял сверток, в котором ютился ребенок обеими руками и поднял его над головой. — Это дитя, есть плоть и кровь вируса, он родился из его лона, но вирус отступил в борьбе с самим естеством.
Люди вокруг взорвались овациями. Кто-то радостно кричал, кто-то хлопал в ладоши, словно малое дитя, а кто-то от счастья упал на колени и начал целовать земли. Роберт не понимал что происходит. Он стоял немного в стороне от происходящего и молча наблюдал. Когда первые эмоции стихли, капитан отдал ребенка одной из женщин, которая кормила своего дитя грудью и велел приложить новорожденного мальчика к груди. Саша и Тимур получили команду закопать тела Вити и Артема и тут же бросились ее исполнять. Остальные люди, все еще ликуя, начали возвращаться в коровник.
Роберт вдруг поймал на себе взгляд этого человека. Только сейчас он обратил внимание на то, что у капитана были совершенно черные глаза. Капитан смотрел на него тяжелым, испытывающим взглядом, от которого хотелось спрятаться, скрыться или убежать без оглядки, так чтобы эти глаза тебя больше не нашли. Роберт не нашел ничего лучше чем опустить взгляд под ноги. Не хотелось испытывать судьбу. Он развернулся и зашагал к дверям коровника, подсознательно ожидая выстрела или удара ножом в спину. Но ничего этого не произошло. Он зашел в помещение и почувствовал облегчение. Интересно что дальше? Что этот человек собирался делать теперь? Мысли сменяли одна другую и где-то среди них витала одна настойчивая мысль — Роберту казалось, что он уже видел этого человека в военном камуфляже с капитанскими погонами раньше. Без сомнения, видел. Вот только где, когда и при каких обстоятельствах? Этого Роберт не припоминал…
… Капитан куда-то исчез и его не было видно с того самого момента, как он устроил кровавую расправу над Артемом и Витей. Одним ухом до Роберта доходили слухи, что этот человек искал встречи с тем, кого здесь называли Мессией или Говорящим. И судя по этим же слухам, ходившим в лагере, Говорящий вот-вот должен был прийти. Роберт каждый раз слыша подобные разговоры лишь горько улыбался. О каком Говорящем могла идти речь, если в собственном лагере, ответственность за который капитан взвалил на свои плечи практически не было еды и воды. Здесь не было никаких нормальных условий к существованию. А этот человек в военном камуфляже вместо того, чтобы начинать решать проблемы, только лишь закрывал на них глаза.
Странная позиция…
Что должно еще произойти, чтобы они поняли, что в первую очередь следует заниматься лагерем, а не ждать помощи ни откуда. О каком таком Говорящем шла речь, если бойцы прятали от женщин и стариков последние запасы тушенки? Дальше больше, как говориться. Несколько раз Роберт собственными глазами видел, как те, кого следовало отнести к числу слабых, пытаются есть тухлятину, то самое зараженное мясо коров, убежденные, что после обработки оно очиститься и станет съедобным. Наверное, в тот момент когда желудочный сок начинает разъедать стенки желудка доставляя мучительные боли, подобная мысль могла показаться не такой уж безумной и несостоятельной, правда?
«Если бы они знали, что сами заражены…», — мысль пришедшая в голову отдала неприятной горечью во рту.
Бойцы капитана всякий раз отгоняли стариков, которым и пришла подобная идея в голову, прочь. И это наверное единственный момент за который стоило сказать бойцам спасибо. Однако Роберт отчего-то был уверен, что эти люди преследовали совсем другие цели, когда не разрешали есть тухлое зараженное мясо слабым. Но самое удивительное никто из них, ни бойцы, которыми теперь руководил Гена в отсутствии капитана, ни женщины со стариками, никто из них ни разу не упомянул о том, что так больше не может продолжаться, что ситуацию следует исправлять.