— Помилуй, я заведую всем этим дурдомом, если хочешь правду. Слежу, чтобы каждый раздолбай вроде тебя выполнил работу в срок, а если не выполнит сам, то чтобы ему помогли другие. Обеспечиваю вас всем необходимым от карандашей до туалетной бумаги, которую, кстати, некоторые граждане пытаются своровать.
Райн прыснул со смеху, представляя себе какого-нибудь эльфа, втихую прячущего под полой куртки рулон туалетки. Выглядело это крайне уморительно.
— Вот ты смеешься, а мне не смешно ни капли. У вас есть столовая и напротив куча магазинов и кафе, где можно поесть. У вас есть законный перерыв на еду. Я уже не говорю о том, что практически все едят еще и в кабинетах в рабочее время, только и слышно шелест бумажек и чавканье. И вам никто ничего об этом не скажет, лишь бы работали и работали хорошо. Я ведь не мамка каждому в рот заглядывать и горшки проверять — ел или не ел этот гражданин Шаалы, работающий под моим началом.
Райн понятливо кивнул, мол, принял к сведению. Действительно, Торстен Хонтадсен занимался ведь не только курированием проектов и присмотром за сотрудниками Архитекторского бюро, но и поставками продуктов в ту же столовую, заказом всего необходимого на предприятиях, той же бумаги, которую они все изводили кипами, поскольку знали, что она все равно пойдет на переработку и снова станет чистой бумагой. Тех же карандашей, ручек, линеек, цветных карандашей, которые все получали без малейшей заминки, стоило подойти к секретарю со списком необходимого на свое имя. А еще он принимал заказы на проекты, выслушивал требования тех, кто хотел всего и сразу, наверняка спорил до хрипоты — зная характер большинства гномов, можно предположить, что Торстен ни за что не уступит ни монетки, если это ему выгодно, и будет сбивать с заказчиков столько денег, сколько нужно для работы, а не сколько те хотят заплатить.
— Я понял, буду следить за этим сам, — наконец решился демон, осознавая, что и правда слишком многого хочет от шефа. Тот ведь и правда не нянька, следить за тем, поела ли Астари и если не поела, то почему.
— Вот и умница. Премию получишь вместе с зарплатой, — вздохнул гном. — А еще тебе положено три дня отгулов за хорошую работу. Возьмешь, когда тебе будет удобно. Хоть с завтрашнего дня. Как раз вон погода хорошая, погуляешь…
Спорить Райн не стал — погода действительно была хорошей. После прошедших дождей небо очистилось, воздух хорошо прогрелся, лето вступало в свои права в полную силу. Стоило отдохнуть, пока есть возможность… Так что он тут же со спокойной душой написал заявление на три дня отгулов, положенных в связи с хорошей работой, и получил одобрение гнома. Пожалуй, стать неплохим работником и сделать карьеру здесь было намного легче, чем где-то еще…
Вернувшись в кабинет в весьма приподнятом настроении и с мыслями о предстоящем отдыхе, демон взглянул на как всегда кислую Астари, медленно дорисовывающую еще одну статую. Для него все ее статуи были одинаковыми или же это ведьма рисовала одну и ту же статую неделями, доводя их до совершенства, а шефа до бешенства…
— Мне тут выходные дали за хорошую работу. Школу доделал, — не зная для чего, сказал он, встав рядом с Астари и заглядывая в ее бумаги.
— Поздравляю, — равнодушным тоном произнесла ведьма, не поднимая взгляда от рисунка.
— Может тебе помочь доделать? — наконец решился Райн, глядя на ее потуги с некоторым сожалением.
— Ну… — Астари неловко отодвинула лист и вгляделась в свою статую с легким прищуром. — Мне шеф говорит, что заказчику не нравятся лица. Мол, они все на одно лицо. Но они же разные!
Райн аккуратно вытащил из ее пальцев лист и тоже вгляделся в лицо статуи. Пожалуй, лицо и правда было несколько странноватое — немного скривленное, будто бы изображенный на рисунке деятель страдал от легкой зубной боли. Вроде бы и не так уж сильно беспокоит, чтобы идти к целителю, но все равно неприятно. Глубокая морщинка пролегла между бровей, взгляд грозный и суровый. Черно-белый карандашный набросок вызывал не самые приятные ассоциации.
— Давай сделаем ему лицо немножко проще? — предложил демон, начиная представлять себе этого гражданина с легкой улыбкой вместо скривленного лица. — У тебя есть его фото или портрет?
— Есть иллюзия, но она у меня плохо открывается, — пожаловалась Астари и извлекла из ящика стола крохотный кристалл размером с ноготь.
Райн не стал уточнять, что иллюзия не открывается из-за слабости ведьмочки, а не из-за плохого качества. Просто взял кристалл, подержал пару мгновений в ладони, напитывая силой, и активировал заклинание. Над его рукой развернулось изображение немолодого уже человека в темном классическом сюртуке и темно-вишневой, не подходящей по цвету рубашкой, который стоял за трибуной и что-то говорил в сторону мага, записавшего изображение. Увы, звука не было.
— Это мэр города Арикшавен на южном материке, — объяснила Астари, рассматривая иллюзию. Действительно, изобразить такому человеку улыбку будет трудно, но попробовать стоит.
— Он заказал памятник самому себе? — недоуменно спросил Райн, откладывая кристалл на стол. Иллюзия погасла без подпитки силой.
— Нет, он наоборот не хотел никаких памятников. Это подарок от благодарных жителей города на память, как они выразились. Они хотят таким образом показать, как много он сделал для них.
— Не помню я такого города, ну и боги с ним, — вздохнул Райн и вытащил из своего стола пачку бумаги. — Давай я тебе нарисую этого хрена с горы, а ты просчитаешь пропорции. Быть может, если мы управимся до вечера, то Торстен и тебя отпустит домой на выходные.
— Мне не надо, — отмахнулась Астари и достала еще один лист с изображением уже другого разумного — тонкокостного изящного эльфа в полный рост с приветственно поднятой рукой.
— Хочешь сказать, что ты не против киснуть тут дни и ночи напролет, рисуя эти рожи? — Райн скривился, представляя себе эдакую постную жизнь. Так и с ума сойти недолго. Хотя… кто сказал, что Астари уже не поехала крышей от такой смерти и новой жизни?
— Я хочу сказать, что мне ни к чему лишние выходные дни, — тихо пояснила ведьма, дорисовывая тонкие черточки лица эльфа. — Здесь я хотя бы чувствую себя полезной и нужной, у меня есть занятие и дело, которое мне нравится. А дома… дома просто наваливаются стены и… память.
Последние слова она произнесла почти неслышно, если бы Райн был человеком, то ни за что бы их не разобрал. Но чуткий демонический слух позволил ему понять, что же хотела сказать ведьмочка. Ей больно помнить. Ей страшно и одиноко. И поэтому она затягивает работу — чтобы сидеть в тихом теплом кабинете, рисовать или чертить что-нибудь важное и чувствовать себя необходимой этому миру. Чтобы не грызть себе руки от боли в одиночестве, чтобы не чувствовать той дикой болезненной пустоты и мертвенности внутри, в душе…
Демон уронил карандаш, понимая, что прямо сейчас он чувствует то, что чувствует Астари. Ее потаенные желания, ее страхи, ее боль. Кажется, их связь зашла слишком далеко в плане соединения душ. И прекратить это было невозможно.
Он отложил набросок, медленно подошел к девушке и опустился на корточки, позволяя ей быть выше его. И, стараясь не отвлекать ее, спокойно и ровно произнес:
— Знаешь, если тебе некуда пойти, приходи ко мне. Я живу на улице Зеленый участок — кажется, так правильно переводится, тридцать шестой дом справа, там такое дерево смешное, с большими малиновыми цветами размером с лопух… Ты не подумай ничего плохого, я к тебе даже не дотронусь…