— Но сам понимаешь, вот прям щас я ни к какому сердцу не попрусь, — ответил я и, оглядев собственную окровавленную тушку, усмехнулся. — Кондиции нынче не те.
— Разумеется. Тебе предстоит хорошенько подготовиться. Не знаю, как далеко ты заходил внутрь Столпа, но… Там, в самой его середине, просто кошмар.
Договорив, призрак кашлянул. Затем еще раз. И еще.
Мгновение-другое — и его попросту согнуло. Обгоревший кашлял не переставая, его трясло и мотало из стороны в сторону. Но куда хуже было другое.
Черная магия Преисподней, наполнявшая воздух, вскипела. Все вокруг затопило зловещим рокотом, стало светлее и гораздо жарче. Что-то происходило.
Но что именно — хер его знает. Спрашивать у призрака бесполезно, тот уже валялся на земле, лишь вздрагивая и хрипя.
— С-сука… — выругался я, заставляя себя сесть и оглядеться.
Ветер, гонявший по воздуху пыль и пепел, усилился, отчего приходилось щуриться и прикрывать лицо руками. Но даже это не помешало мне заметить несколько фигур, зависших в паре десятков метров над землей.
Серокожие, худые, с длинными руками и ногами, с рогами на массивных головах, они напоминали жуткие статуи, застывшие на невидимых постаментах. Хорошо еще, что расстояние до них было немалое, а сами твари находились спиной ко мне.
Похоже, настала пора для того самого загадочного явления, о котором говорил Онежский и которое хотел заснять на видео. Что же, камеры ему больше не нужны, теперь у бородатого аристократа появится живой очевидец. Разумеется, если мне окажется по силам пережить предстоящее хрен пойми чего…
Понимая, что рискую собственной шкурой, преодолевая дикую боль, я выполз из кабины и сныкался под капотом. Да, валяться на земле совсем не комильфо, к тому же обзор заметно ухудшился, но уж лучше так, чем если бы кто-то из рогатых заметил меня. Сражаться сейчас я был совсем не в состоянии.
И это напрягало больше всего.
Глава 2
Около минуты не происходило ничего особенного. Затем демоны немного снизились, вытянули руки, и начался натуральный кошмар.
На меня накатила волна рева, визга и воя, причем глотки драли тысячи невидимых страдальцев. Земля задрожала, кровавые тучи озарились молниями, которые начали хлестать разрушенные дома, останки автомобилей и все остальное. Пара угодила в асфальт рядом со мной, еще одна пронзила призрака, который сейчас мог лишь конвульсивно вздрагивать. Что он чувствовал в тот момент — страшно представить. А затем появились они.
Сотни человеческих фигур выплывали из глубины поглощенной адом территории. Неподвижные, голые, страшно истощенные, они двигались к демонам так, словно были подвешены на невидимых крюках.
— Нихрена ж себе… — пробормотал я, как только начался следующий акт безумного действа.
Мученики стали изменяться. У одних раздувались головы и деформировались руки и ноги, другие оказались освежеваны, третьи выпотрошены, четвертые обрастали опухолями или покрывались ожогами. И все это сопровождалось полными боли воплями и зловещим рыком демонов.
— Илья… — еле слышный голос призрака. — Беги. Убирайся отсюда, пока не поздно.
Да я бы и рад, но… До «выхода» не меньше сорока метров, и в своем нынешнем состоянии эту дистанцию я буду преодолевать очень долго. Да еще и рискую вырубиться на полпути. Так что вариант пока один: смотреть и, сука, наслаждаться.
Демоны продолжали уродовать узников ада — и кое из кого уже «лепили» жутких химер. Искалеченные тела сливались воедино, а сами рогатые ублюдки при этом сохраняли неподвижность, и все происходило благодаря магии. Словно сотни огромных невидимых пальцев усердно работали, создавая нечто страшное, безобразное и противоестественное.
Да уж, если бы камеры не подвели и Онежскому удалось заснять нечто подобное, он и его ребята бы знатно охренели.
Не прошло и десяти минут, как первые твари опустились на землю. Некоторое тут же кинулись друг на друга, пара устремилась вглубь Столпа, но большая часть направилась в мою сторону.
— Твою-то мать… — прорычал я, догадавшись, что ублюдки почуяли призрака и сейчас будут пользовать его в качестве игрушки.
Так и произошло. Паукообразная хреновина, состоящая из как минимум пяти грешников, первой добралась до моего обгоревшего знакомого. Занесла над ним пару лап и стала бить.
Тот замычал от боли и сжался в позе эмбриона, содрогаясь от каждого удара. А над беднягой нависли еще три твари, гораздо уродливее первой.