Магию? Я не кастовал заклинание…
Не успел удивиться, как чужое магическое плетение врезалось в мою ауру. Подзабытое ощущение. Оно не застало меня врасплох.
«Драконья кожа» сработала идеально.
Чужая магия попала в изоляцию, была отсканирована и развеяна.
— Интересно девки пляшут, — сказал я.
Отдёрнул руку.
Метнул в полумрак «обнаружение жизни» — больше по привычке, чем из необходимости. Заклинание никого не подсветило. Оно не обнаружило даже птиц на нижних ветвях меллорна: те копошились в верхних ярусах, куда проникали лучи солнца.
Рядом со мной топталась на месте Варлая — улыбалась; да жрица-Хранительница в двух шагах от меня изображала статую.
Подумал: «И что это было?»
Посмотрел на меллорн.
Похоже, «подарок» я получил от дерева.
Глава 35
Силаева всё же поцеловала меня — поздравила с обретением новой семьи.
Хранительница на поздравления поскупилась. Потеряла к нам всякий интерес сразу после того, как я коснулся древесной коры. Не удосужилась объявить, что обряд удочерения завершился.
Над опознанием чужого плетения я трудился уже в карете, по дороге в квадрат… моей новой родни.
Хотя нет, семнадцатый квадрат теперь принадлежал не Силаевым. По Правилам, они обязаны были покинуть его в течение десяти суток с момента гибели квартального дерева предков. Глава рода ещё вчера объявила Варлае, куда именно той следует переместить семью. Новый участок находился ближе к общей части города, но тоже примыкал к прочим квадратам рода. Слугам фамилии за ближайшие дни предстояло перевезти туда все пожитки Силаевых.
Грядущий переезд Варлаю, казалось, сегодня совсем не волновал. На протяжении всего пути боярыня не выпускала мою руку. Заглядывала мне в глаза, восторженно щебетала. Не походила сама на себя. Точно там, у Старшего дерева предков, помолодела до совсем уж юного возраста. Не вспоминала о недавнем поражении от Сомовых. Говорила всё больше о своих дочерях и моём «удочерении». Я улыбался ей в ответ. А перед мысленным взором вертел отпечаток чужого плетения.
И пытался осознать тот факт, что был атакован меллорном.
Я не помнил ни одного случая, чтобы меллорны по собственной инициативе разбрасывались заклинаниями. Такое поведение противоречило их привычкам и мировоззрению. Коллективный разум священных эльфийских рощ на моей памяти всегда придерживался политики невмешательства. Он мог оказать помощь, выполнить просьбу. Но чтобы дерево по собственной инициативе метнуло в человека или эльфа магическую конструкцию… такое я раньше не смог бы и вообразить.
Силился разобраться, чем именно меня атаковал меллорн.
Хотя…
В итоге решил, что никакой атаки не было. Узор, чей скан сохранился в моей памяти, не походил ни на боевое заклинание, ни на проклятие. Я всё больше склонялся к мысли: его бросили, чтобы изменить мою ауру.
Составленное на эльфийский манер плетение выглядело как те, что я называл набором «для воскресших». Разработал их, чтобы облегчить привыкание к новым телам и мирам. Заклинание меллорна напоминало узоры той части моего набора, что отвечали за преобразование ауры. Его воздействие всё больше касалось энергетических каналов и резервуара для маны. Но не только их. В один клубок там сплеталось множество воздействий.
Сходу разобраться со всеми особенностями плетения меллорна у меня не получилось.
Увидел, как наш экипаж проехал мимо распахнутых ворот семнадцатого квадрата.
К тому времени Варлая подустала болтать. А у меня не осталось сомнений: дерево пыталось изменить энергетическую структуру моего тела. Вот только как именно и зачем? В этом мне ещё только предстояло разобраться; позже.
Выяснил лишь одно: убить меня меллорн не пытался.
По возвращении в дом Силаевых мы сразу же отправились в столовую. Там нас встретили жена и дочери Варлаи — торжественно преподнесли мне золотую печатку с гербом Силаевых. Пережил затянувшийся этап крепких родственных обнимашек и похлопываний по плечам.
Служанки накрыли на стол.
Во время праздничного обеда я сидел рядом с Варлаей — там, где прежде восседала покойная боярыня Меркула. Выслушивал бесконечные поздравления — каждый норовил высказаться и не по разу. Сам толкнул пару благодарственных речей. Улыбался Кишине и Мышке, ловил на себе задумчивый взгляд Рослевалды. И размышлял о том, когда приступлю к строительству дома.
Эльфийский дом занимал мои мысли не только потому, что я скучал по прошлому. Он не давал мне покоя ещё и потому, что я не забыл, насколько он мог упростить жизнь — особенно путешественникам. А я не собирался задерживаться у Силаевых. Смотрел на своих новых родственников и понимал, что такой поток навязчивой «любви» долго не вынесу. Особенно «заботу» со стороны «новой мамы».