Решил не объяснять, что такое «алмазная броня».
Сказал:
— Сперва ты ответь на вопрос, дерево. Сколько столетий прошло после того, как на твоих ветвях впервые распустились цветы?
— Чуть больше двадцати.
— Вот как. Мы с тобой почти одногодки…
— Кто ты? — повторила жрица.
Тень скрывала её глаза. Но я не сомневался, что они не отражали никаких эмоций. Как и монотонный голос Хранительницы.
— Я мужчина, у которого есть женская энергия — это всё, что тебе следует знать.
После моих слов жрица обязана была недоверчиво усмехнуться. Но не сделала этого. Её поведение начинало меня злить.
— Откуда ты? Зачем явилась на мой остров?
«Явилась», — про себя повторил я.
Разговор с меллорном уже тяготил меня.
— Не знал, что он твой. И не собираюсь его отбирать.
Про себя добавил: «Во всяком случае, пока».
— Я разместил на твоём стволе парочку плетений. И запитал их твоей энергией. Мне это поможет — тебе не повредит. У людей такой процесс совместной работы называется сотрудничеством. Впрочем, ты наверняка и без меня это знаешь. Ведь изучаешь людей не первый год.
— Я не собираюсь с тобой сотрудничать, Кира Силаева, — сказала Хранительница. — И размещать на своём теле всякие мерзости тоже не позволю. Уходи.
Выдержала паузу.
— Не бойся, я не убью тебя. Пока. Ты меня заинтересовала, женщина. Я обдумаю то, о чём мы с тобой говорили и призову тебя, чтобы задать новые вопросы — позже.
Она посторонилась, освобождая мне путь к ведущей в сторону храма дороге.
Но я не спешил уходить.
Бросил «скан» на дерево. Убедился, что «скрепы» входа не развеялись, остались на прежних местах. Вот только вновь работали в автономном режиме: меллорн восстановил прежний узор своих энергетических каналов, разрушил созданные мной соединения.
— Дерево, — сказал я, — ты ежедневно выбрасываешь в атмосферу прорву энергии. Она не выполняет никакой полезной работы. Не находишь ей применение. Так неужели тебе жалко расстаться с крохами маны, что хочу использовать я?
Жрица не ответила. Смотрела на меня, не мигая.
Дожидалась, когда я уйду.
Но я не считал, что пора с ней прощаться.
— Знаешь, дерево, опыт мне подсказывал: ты поведёшь себя именно так.
Я вынул из кармана свёрток.
— А потому, я подготовился к подобному повороту.
Явил на свет исчерченную сеткой тёмных линий тонкую стальную полосу. Ощутил исходящий от неё слабый магический фон — чужеродный и неуместный здесь, рядом со священным эльфийским деревом. Непроизвольно ухмыльнулся.
Хранительница опустила взгляд на «проклятый гвоздь».
— Что это? — спросила она. — Мне… не нравится твоя вещь.
Мне показалось, или её голос дрогнул?
Показалось.
— Ещё бы, — сказал я. — Вот это и есть настоящая мерзость.
Сжал в руке хвостовик ножа и вонзил клинок в ствол меллорна.
Глава 37
Нож вошёл в древесину легко, точно в мягкое тесто. Завибрировал. Металл в ладони стал обжигающе холодным — я выпустил его. Хвостовик задрожал и без моей помощи полностью погрузился в ствол. На древесной коре в том месте, куда я воткнул нож, осталась лишь короткая полоса разреза.
— Что ты сделала, женщина?
Нормальный человек на её месте заорал бы. Но Хранительница ограничилась спокойной фразой.
— «Проклятый гвоздь» оттянет на себя часть твоей энергии, — сказал я. — Малую часть: ты почти не почувствуешь потери. Но и ничего не поделаешь с артефактом. Для тебя он невидим. Не сможешь его ни удалить, ни нейтрализовать. Он послушен только хозяину — мне. Поможет мне сделать то, на что ты, дерево, не согласилось добровольно.
— Убери его.
Не слушал жрицу.
После финта с «гвоздём» мнение, желания и просьбы странного меллорна перестали меня интересовать. Целью моего похода в первый квадрат было вовсе не подружиться с деревом. Схема соединения энергетических каналов уже всплыла в памяти. Развернул её, окинул взором, довольно хмыкнул. Вспомнил, какие именно точечные поправки собирался в неё внести.
Присел на корень, приготовился работать. Но отвлёкся: в грудь мне врезалась острая ледышка, похожая на ту, что ранила Васелеиду. Благодаря «алмазной броне» не почувствовал даже удар. Та поглотила его энергию. «Ледяной шип» разлетелся на мелкие куски.
Следом за первым плетением на меня вдруг обрушился настоящий шквал боевых заклинаний. Не слишком разнообразных. Я различил помимо «шипа» нечто напоминавшее «огненный шар», версию «воздушного кулака», и ещё с десяток похожих «стихийных» убивалок.
В полумраке квадрата, под кроной дерева, воцарился хаос. Яркие вспышки следовали одна за другой, раздавался стук, шуршание, позвякивание. В стороны разлетались льдинки, куски коры и комья земли.