— А чем сейчас занят? Еще что-нибудь пишешь?
— Да, книгу готовлю.
— Что ж, — Барджер пожал плечами, — нам главное — чтобы правда. Ничего, кроме правды, нам не нужно [147]. Понимаю, хвалить-то нас особо не за что, но откуда берется вся та брехня, которую люди на нас вешают? Как будто правды бы не хватило…
Мы подъехали к принадлежащему мистеру Вильямсу торговому заведению, и я припарковал машину в тридцати ярдах от входа. Поскольку предстоящая трансакция уже была оговорена и одобрена, оставалось лишь войти в торговый центр, отовариться — у Сони деньги наготове, — погрузить жестянки и тихо-мирно отбыть. Себя я видел лишь в качестве водителя.
Через 15 секунд выяснилось, что не так все просто. Между нами и пивом вдруг возникла толпа бдительных местных дубинщиков. В раскаленном воздухе тишина, тонкая пыль оседает на пересохшие губы. Закрытый полицейский фургон округа Мадера замер на другом конце автостоянки. Два копа в кабине — как статуи. Толпа между нами и лавкой — очевидно, не в курсе нашей договоренности. Я замер возле уже открытого для погрузки товара багажника, почувствовав импульс нырнуть в него и захлопнуться внутри на замок. Потом можно будет отпихнуть спинку заднего дивана, пролезть в кабину и смыться.
Оба «ангела» замерли; поодаль неподвижно, выжидая и наблюдая, застыла толпа туристов. Немая сцена. Вообще-то я не против написать материал о мятеже и возмущении местных жителей, но в данном случае мой автомобиль в эпицентре, а мне отводится роль активного участника, а не стороннего наблюдателя. Выступивший вперед вильямсовский страж с пистолетом выслушал мою аргументацию и покачал головой.
— Видите ли, мистер Вильямс передумал.
— Передумал, мать его?.. А ведь и мы тоже можем передумать! — раздался за моей спиной голос Сони.
Он шагнул вперед, толпа с дубинами в предвкушении побоища тоже придвинулась поближе. Попасть в лапы толпе — сомнительная радость. Единственное, чем вы можете в такой ситуации заняться — это постараться как-нибудь выжить. Со мной подобное случалось уже дважды, в Нью-Йорке и в Сан-Хуане. А ведь, как известно, Бог троицу любит. Предотвратило побоище лишь подозрительно своевременное появление Крошки Бакстера. Толпа вдруг отпрянула, пропустив его большой автомобиль с крутящейся мигалкой на крыше.
— Вам же сказано — не соваться в город, — рявкнул выпрыгнувший на асфальт Бакстер.
— А пиво? — не слишком громко, но отчетливо парировал Сони.
— Вильямс говорит, что у него пиво закончилось, — покачал головой Бакстер. — Зато на том берегу пива — хоть залейся, свежий завоз.
Мы тут же отбыли. Как и с первым неудачным местом для лагеря — очень похоже на хорошо рассчитанный сбой. Казалось, события следуют тонко продуманному стратегическому плану. Бакстер редко появлялся на сцене, но каждый его выход происходил в критический момент и приносил решение. «Ангелы» вполне могли рассматривать его как «ангела-хранителя», как сочувствующего, а Барджер к ночи первого дня уже оказался ответственным за мир и покой в городишке. Эта тяжесть ответственности, необходимость сдерживать своих сорвиголов и конфронтировать с шерифом лишили Барджера сна и покоя. Ему оставалось утешаться тем, что у шерифа для сна и покоя осталось еще меньше времени.
Мы катили по дороге вокруг озера, гадая, что нас ждет у следующего супермаркета.
— Эти ублюдки хотят нас стоптать, — заметил Пит.
— Да уже чуть не стоптали, — согласился Сони. — До шерифа не доходит, что он на краешке пляшет.
Тогда я не слишком серьезно отнесся к этому замечанию. Но уже через день понял правоту Барджера. Если бы местная толпа расправилась с вождем, понадобилось бы не меньше роты вооруженной национальной гвардии, чтобы предотвратить нашествие «ангелов» на город. Тем более что это нападение на вождя сочеталось бы с нарушением договоренности, то есть фактически считалось бы предательством. «Ангелы» сделали бы с поселением именно то, чего от них и ожидали. Большинство из них оказалось бы за решеткой и на больничных койках, но разве это их остановит? Большинство местных добровольцев мгновенно потеряло бы боевой настрой, поняв, что противник беспощадно крушит все, до чего только может добраться. Например, Биг Фрэнк из Фриско, обладатель черного пояса карате-до, специализируется на вышибании глаз из орбит. Это традиционный и не слишком сложный — для мастера — прием, хотя ему и не обучают на курсах «самообороны» для домохозяек, бизнесменов и темпераментных клерков, озабоченных неприкосновенностью собственного достоинства. «Глаз, вообще-то, не выпрыгивает, а только слегка подпрыгивает, — объясняет Биг Фрэнк, — но боль такая, что почти все теряют сознание».
Славные американские парни не привыкли к таким дракам, к свистящим в воздухе цепям. Одно дело — кровь из носу, совсем другое — «выпрыгнувшие» глаза или зубы, рассеянные по мостовой после удара монтировкой. Так что, скорее всего, местные проиграли бы стартовую битву войны. И пока полиция подтягивала бы подкрепления для решающего сражения, окнам, пивным холодильникам и, вероятно, кассовой наличности торгового дома мистера Вильямса был бы нанесен существенный ущерб. Затем, при появлении основных сил противника, «ангелы» пустились бы наутек, последовали бы дикие гонки и аварии на дорогах… Большинству, конечно, удрать бы не удалось, слишком уж далеко в глушь забрался этот захолустный Басс-Лейк.
Барджер все это понимал, как понимал и то, что местные жители отнюдь не из чувства гостеприимства или социальной справедливости отвели «ангелам» место для пикника. У Барджера в руках бомба, он контролирует ситуацию взаимного устрашения, которую Джон Фостер Даллес назвал бы «балансом страха».
После стычки возле магазина Вильямса моему нейтралитету пришел конец. Барджер и Пит относились ко мне как к «своему в доску». Они даже попытались растолковать мне вопросы идеологии «ангелов».
— Вот таким вот, в общем, образом, — припевно приговаривал Пит.
Супермаркет «другого берега» располагался в центре туристического района. Здесь нас поджидала еще более густая толпа, с трудом нашлось место для парковки. На первый взгляд ситуация складывалась еще более сложная, чем та, из которой мы только что выпутались.
Но здесь нас караулили совсем другие люди. Они так долго ждали появления настоящих «ангелов», что встретили выход Барджера и Пита из машины восторженным ропотом. У магазина собрались туристы, городские жители с равнин и побережья. В супермаркете полно газет с изнасилованием и «ангелами ада» на первых полосах. Сборище любопытных пожирало глазами покупку пива, словно высадку инопланетян. Луноликий коротышка, уж не знаю, хозяин магазина или просто продавец, улыбался и приговаривал: «Конечно, ребята, конечно, прошу вас…» — проявлял агрессивную дружелюбность и даже обнял Пита за чумазое, все в смазке, плечо, провожая покупателя к холодильнику, где стояло пиво.
Купив газету, я отошел к бару и принялся за статью об изнасиловании. За спиной раздался тонкий детский голосок:
— Мамуля, ну где они? Ты же обещала мне показать…
Я обернулся. Увидел маленькую кривоногую феечку с беззубым ртом и в очередной раз возблагодарил небеса за то, что мой единственный отпрыск мужского пола. Глянул на мамашу и подвился менталитету общества изобилия. Безнадежные тридцать пять лет, короткая стрижка, шорты-«бермуды» с полузаправленной в них блузкой-безрукавкой. Пузатое поколение «пепси» в темных очках, болтающееся по супермаркету с ребенком на буксире в ожидании разрекламированного прессой бродячего бандитского цирка, как представил «ангелов» «Лайф».
147
Через несколько месяцев они, однако, решили, что кроме правды им нужны еще и деньги. Это привело к напряжению в отношениях с журналистами, расцветшему в негодование и вылившемуся в насилие. —