— Н-да… не знает народ классики, — произнес Дим, поднимаясь на крыльцо. — Нет, я понимаю, конечно: недостаток образованности, сплошное ЕГЭ головного мозга, но не узнать профессора Преображенского… его же даже экранизировали.
— Фильм ведь черно-белый, — пожал плечами Никита, с удовольствием оглядывая полную корзину опят и несколько крупных шляпок белых грибов.
— А, ну да, и без спецэффектов, — покивал Дим.
— Откуда ты узнал про квартиру?
— А я не знал, — усмехнулся Дим. — Угадал и попал в яблочко.
Никита отворил перед ним дверь и остановился, чтобы пропустить вперед.
— Нет-нет, идите первым, — немного изменившимся голосом и перейдя на «вы», сказал Дим.
— Только после вас, — включаясь в игру, заявил Никита.
— Идите первым.
— Не смею.
— Идите первым.
— Ни за что!
— Ну, это, знаете ли, просто банально. Нечто подобное уже описано в литературе. Кстати, вы не помните кем? — Дим прищурился.
— А вы что же, меня проверяете? — фыркнул Никита.
— Помилуйте. Зачем мне вас проверять? Просто я сам не помню.
— Ну, Гоголем описано. В «Мертвых душах».
— Гоголем, стало быть? Неужто? Это вы, стало быть, эрудицию свою хотите показать? Нашли перед кем похваляться. Идите первым.
— Ни за какие коврижки!
— Пожалуйста, перестаньте спорить. Я не люблю, когда со мной спорят. Это, в конце концов, невежливо — спорить со старшими. Я, между прочим, вдвое старше вас, а то и… — Тут Дим запнулся и с досадой покачал головой.
— Вот потому-то только после вас и войду.
— Почему это «потому»? Вы что, хотите сказать, будто моложе меня? Какая неделикатность!
— Я младше. Младше.
— Что значит «младше»? По званию младше? И откуда в вас такое чинопочитание?! У нас все равны. Это я вам как старший говорю. А со старших надо брать пример.
— Так подайте же пример. Входите. А я уж за вами следом.
— Вот так вы, молодые, всегда поступаете. Следом да следом. А чтобы первым наследить — кишка тонка?!
После чего он с неожиданной ловкостью встал на одно колено и произнес театральным голосом:
— Сэр! Я вас уважаю.
Никита покосился на крыльцо, посильнее запахнул куртку, вспомнил, что на нем джинсовые бриджи, но если повторит подвиг, то аккурат встанет на грязный мерзлый пол голыми коленями, и посмотрел на Дима. Тому было абсолютно наплевать, если бы он у двери даже разлегся: плотный бушлат, толстые штаны, сапоги до колен…
— Аркадий Райкин «Воспоминания», — вздохнув, проговорил Никита, заканчивая игру. — За некоторым исключением очень близко к тексту, входите.
— А кишка оказалась-таки тонка доиграть до конца, — заметил Дим и легко поднялся. — Ладно, так и быть, не будем смущать соседей.
— Выиграл, — констатировал Никита, входя последним и прикрывая за собой дверь. — Далеко тебе до Корнея Чуковского.
— А я разве стремлюсь, гений? Мне в отличие от тебя Зона память не дарила. — Дим фыркнул и потащил грибы на кухню, оставив Никиту в некотором замешательстве и осознании того, что выиграть-то он, возможно, и выиграл, но как-то нечестно. Тем более касательно эрудиции и памяти на детали Дим если и уступал ему, то не слишком. Видимо, действительно сказывался уровень образования, или удивительная работоспособность, или нечто еще.
Когда он пришел на кухню и тоже занялся грибами, то спросил:
— А что она дала?
— Кто? Баба Нюра? — насмешливо уточнил Дим.
— Зона. — Никита вздохнул. — Ты же сказал: мне Зона подарила память. А тебе?
Дим медленно положил нож на край стола.
— Запомни раз и навсегда: если Зона дарит, то потом и забирает. Сторицей. Мне не давала, я сам взял. И, знаешь, не сказал бы, будто стал счастливее от этого. — Взгляд у него стал каким-то затуманенным. Наверное, Дим вспоминал, но Никита больше не хотел слушать. Он уже успел пожалеть, что вообще задал вопрос. В конце концов, это не его дело. — Зона никого и никогда не отпускает, даже тех, кто выгрыз себе свободу, а тех, кто думает, будто независим от нее, любит особенно. Думаешь, почему легендарные сталкеры почти все в нее ушли? Вот из-за нее — позвала.
— Дим… — позвал Никита.
— Из всех, кого я знаю, на плаву держатся от силы пятеро, но у них… не знаю, в мозгах что-то. Слишком любят жить и… себя, наверное. Эгоисту наплевать на окружение, окружающее, окружающих, он и в Зоне выживет, и где угодно. Эгоиста зацепить-то невозможно. И разочарований у них не наступает особо. Я знал одного, так его жизнь кидала так… другой руки давно опустил и спился бы, а он — нет.