Пройдя в комнату, биолог повалился на диван, не расстилая постели. Спать не хотелось. Он встал, опять подошел окну и широко распахнул фрамугу. Поглядел на северо-восток. Там прежде была Москва, а теперь находилась Зона. Ему почудилось в той стороне какое-то бледное зловещее свечение, но это был всего лишь лунный отблеск.
В воздухе сгущался плотный туман, ползущий большими сгустками, как будто Калуга тонула в прозрачном киселе. Сквозь туман прорезывался свет красновато-желтой полной Луны.
Вдали взвыла одинокая сирена гражданской обороны. Арсеньев поежился, но трель тут же замолкла – видать, проверяли.
Сев в продавленное кресло, он включил телевизор, выбрав канал наугад. И на экране ту же появился депутат Лженеронский, новоизбранный и.о. спикера Думы (кортеж прежнего спикера вместе с замами, как говорят, расстреляли собровцы при попытке прорваться в Шереметьево на второй день «харма»).
Речь Вольдемара Вульфовича была выдержана в привычном тоне: «судьба сделала свой выбор, но мы не подчинимся ее роковой воле», борьба будет продолжаться, Москву рано или поздно возвратят жителям, а мутанты и «порождения мрака и тьмы никогда не прорвутся в мир людей»…
Мысленно выругавшись, Арсеньев вырубил старенький, купленный еще во времена перестройки «Фунай» и решил все-таки попытаться заснуть.
Спустя какое-то время это ему удалось…
Утром Антон проснулся за пять минут до сигнала будильника, быстро привел себя в порядок, одевшись в джинсы и рубашку, – не тащиться же к начальству в вот-вот грозящих развалиться берцах и грязном пропотевшем камуфляже? Пнул носком полуботинка пятнистую груду, валявшуюся со вчерашнего дня в крохотной прихожей. И вышел на улицу.
Сунулся было на остановку, но при виде толпы, штурмующей трамвай, подумал, что, благо время есть, дойдет пешком, не такой уж большой город Калуга.
Окружающее особого оптимизма не внушало. Конечно, все уже не так, как в первые дни. Забивавших газоны и дворы городков из машин, в которых жили беженцы, и бесцельно слоняющихся толп людей с остановившимися безумными глазами не видно.
Но все равно взгляд то и дело натыкался то на усталую женщину в оранжевой жилетке поверх дорогого делового костюма, старательно метущую улицу, то на ворох объявлений на столбе с одинаковыми просьбами – сообщить что-нибудь о судьбе такого-то.
На тротуарах то тут, то там сидел на расстеленных газетах народ, продававший всякую всячину, вероятно, остатки имущества, чудом вывезенного из Москвы, – одежду, посуду, книги (из-за непрерывных проблем с интернетом вернулась мода на бумажные издания).
Ну и военные патрули, как без них? За двадцать минут Антон насчитал их шесть – всех родов войск, от обычных мотострелков до летчиков.
Вот как раз сейчас еще один патруль, на этот раз морские пехотинцы (м-да), пытался урезонить нетрезвого гражданина. Тот, видимо, весьма крепко выпив, уселся на газон рядом с проезжей частью и жонглировал пустой водочной бутылкой. Старший патруля, невысокий и широкоплечий, почти квадратный сержант грубо выговаривал ему, но пьяный парень отмахивался и при этом целился бутылкой в проезжающие машины.
Антон подумал, что сейчас вояки начнут поднимать нарушителя с земли или вызовут наряд. Но все произошло совсем по-другому…
Не изменившись в лице, сержант врезал хулигану ногой в живот, так что тот опрокинулся на спину, тут же свернувшись в клубок. Широко открытый рот на вмиг посеревшем лице беспомощно хватал воздух. Из кармана вывалился дорогой швейцарский раскладной нож с красной колодочкой, украшенной белым крестом.
Двое подчиненных сержанта больно пнули беспомощную жертву по почкам.
– Ну что, будем порядки нарушать и водку пьянствовать? – с издевательской гримасой гаркнул сержант, наклонившись над стонущим парнем. – Скажи спасибо, что легко отделался! Блин, рыпнулся бы ты на меня с этим своим ножиком, я б тебя тут же и пристрелил с чистой совестью!..
Ученый отметил, что глаза у всех троих бойцов покрасневшие и обведенные темными кругами (видно, гоняют парней безбожно), и двинулся дальше, вспоминая вчерашний день.
…Увидев заснувшую прямо в коридоре девушку, тетя Валя не стала задавать лишних вопросов, а быстро притащила из комнаты свернутый матрас, после чего они с Антоном осторожно перетащили Киру на него – та никак не реагировала. При этом из-за пазухи девушки выпала «Беретта», но тетушка отреагировала на оружие лишь слегка удивленным движением брови.