– Опять, что ли, гречка с говядиной? – поморщился Рябой и махнул рукой молодым, чтобы поскорее помогли разгрузить коробки. Те будто ждали сигнала, стоя в сторонке, прежде чем бросились складывать коробки и ящики с припасами прямо на перроне, чтобы позже унести их на станционный склад.
В окнах пассажирского вагона уже маячили лица клиентов, которые не спешили выходить: они все еще решали, стоит ли ступать на Территорию «Вятки» или лучше убраться отсюда подобру-поздорову.
– Мнутся, аки барышни на танцульках! – хохотнул один молодой парень, за что тотчас получил от соседа по шапке.
– Себя вспомни, герой, – огрызнулся другой парнишка. – Поди, пока сюда ехал, не одни штаны сменил.
– Не тебе про мои штаны говорить, – ответил товарищ, но больше не решился отпускать колкости, принимая коробку и кладя ее на перрон.
Тем временем машинист спустился из электровоза и поплелся к мужикам, которые шумно разгружали коробки.
– Здоро`во, Иваныч! – Рябой мотнул головой, отмечая, что на этот раз Костров выглядит на редкость измученным и потрепанным.
– «Вятка» не пускала. – Машинист устало опустился прямо на коробку и вытер лоб рукой. Его густые седые усы уныло опустились вниз, а редкие волосы на голове топорщились, как пух у только что вылупившегося птенца.
– Да мы уж поняли. – Рябой выцыганил из пачки, которой только что поделился с ним проводник вагона, сигарету и сладко затянулся, усаживаясь рядом с Костровым. – Еще вчера вас ждали, да поняли, что задержитесь.
– Территория совсем одичала, – пожаловался на «Вятку» Василий Иванович. – Представляешь, едем-едем, пасмурно, как обычно, и вдруг – люди, да так много, будто на митинг собрались. Стоят на насыпях по обе стороны путей, грязные, в крови, будто с поля боя. Глазами поезд провожают молчаливо, точно истуканы. Дети, старики, молодые. Стоят и смотрят, а лица совсем пустые, прям как у мертвых.
– После таких фокусов клиенты, пожалуй, вовсе из вагона не выйдут, – сделал вывод Рябой, щелчком отправляя окурок на шпалы под вагоном.
– Это еще не все. – Костров из-под бровей посмотрел на Рябого. – Потом лес вокруг заполыхал. Тут уж и я слабину дал, испугался, думал – вспыхнет поезд, хотя знаю, что морок это, что «Вятка» просто пугает. Однако такой страх взял, что аж сердце зашлось. Представляю, что в это время в вагоне творилось. Ума не приложу, как Толик там с ними справился.
– Толик – калач тертый, – похвалил Рябой костровского стюарда, – он на «Вятке» и не такое видел.
– Тут не поспоришь. – Василий Иванович понаблюдал, как ловко ребята сгружают коробки, и поднялся на ноги, чтобы озвучить и продемонстрировать, что привез на этот раз, и взять заказы на следующий рейс.
– Практически все ваши заявки выполнил, мужики, – начал вещать Костров, когда все кружком выстроились вокруг него и груза. – Консервы мясные, как обычно, в ассортименте, – он похлопал по коробкам справа от себя, – сгущенка, рыбные консервы, крупы, спагетти на замену опостылевшей вермишели, картофель, капуста и морковь по заказу любителя горячих блюд Рябого.
Мужики заржали, глядя на смущенного Рябого, но тот так зыркнул на всех, что они тотчас потупились, дальше слушая машиниста.
– Сигарет сразу взял коробку, потому как не знаю, когда соберусь в следующий раз, так что поэкономнее! – Костров поднял указательный палец вверх, зная, что этот лот заканчивается раньше прочих. – Запасные части для фонарей и светильников в этом ящике. Хотел привезти Сереге резиновую женщину, но побоялся, что после такого презента он перестанет ходить на Территорию и будет нежиться с ней в постели, пока она не сотрется до дыр, – снова пошутил Костров, чем вызвал новую волну хохота.
Затем Василий Иванович сунул руку в карман и извлек оттуда наручные часы, которые протянул Волкогонову.
– Как просил, механика.
Николай взял в руки вещицу и поднес к уху, проверяя, не сломался ли механизм после пересечения пограничной зоны; часы исправно тикали.
– Уважил, Иваныч. – Волкогонов впервые за несколько дней улыбнулся, отмечая, что теперь распознать временные аномалии станет проще.
– Не благодари, все же тобой и оплачено, – ответил Костров.
– Письма нет? – тотчас спросил Волкогонов, надеясь, что хоть в этот раз супруга напишет ему ответ.
– Нет, Коль, извини. – Машинист понуро посмотрел себе под ноги, жалея Волкогонова. – Может, в следующий раз…
– Может быть, может быть… – Николай отошел, потом опять вернулся, сунув Кострову в руку новое письмо для жены, которое написал еще три дня назад. Василий Иванович молча взял конверт и убрал за пазуху.