— Не понимаю вас, Анатолий Петрович, — проговорил юрист сдержанно.
— Не надоело жертвовать сегодняшним днем ради туманных перспектив? Сам же знаешь, в какое время живем. Глобализация, стартапы, революции. Отдай все, чтобы получить во сто крат больше. Когда-нибудь. Может, в другой жизни.
— Звучит как религия, Анатолий Петрович.
— Религия, — повторил за ним Левин. — Да. Все мы думаем, как пастыри, а действуем, как овцы. Знаешь, что меня рассмешит, Владимир?
— Что?
— Если я умру и внезапно обнаружу, что Бога нет. Вот тогда я буду смеяться вечно.
Пальцы коснулись перстня на правой руке. Левин оторвал взгляд от зеркала. Камень в золотой оправе тускло блестел при свете ламп.
— Этот перстень мне подарил Большой Человек, — вымолвил Анатолий. — Тогда я не понимал его значения. Считал, что наша действительность перенасыщена бессмысленной символикой. Дескать, веруй, сынок, и на тебя снизойдет благо. Теперь понимаю. Потому как сам вырастаешь в Большого, а вера остается. И позволяет покорять новые вершины, о которых до тебя никто и не подозревал.
Анатолий сел в кресло рядом с юристом, налил себе коньяка из квадратного графина.
— Две минуты, Анатолий Петрович, — напомнил Влад.
— Знаю. Но это мое время, и я сам решу, как им распорядиться. Твое здоровье.
— И за наш успех, — пожелал Влад.
Вкус коньяка не принес новых ощущений, но помог немного успокоиться.
— Позвони Корнееву, — сказал Анатолий. — Пусть удостоверится, все ли в порядке с залом.
Влад вытащил телефон, молча набрал номер. Что-то выслушал и отключил связь.
— В порядке, Анатолий Петрович, — буркнул он.
— Все грызетесь? — спросил Левин. — Не помирились с ним?
Юрист налил себе еще.
— Разберемся, — сказал он.
— Володя, — усмехнулся Левин. — Если для тебя гордость превыше всего, то ты выбрал не ту профессию. Не плоди вокруг себя ненависть, очень советую. В отличие от благ ненависть возвращается не в будущей жизни, а в этой. А если хочешь, чтобы тебя не избивали безнаказанно, то, будь добр, не устраивай людям покушений на ровном месте.
Влад чуть не поперхнулся.
— Будете мне вспоминать Мирослава каждый раз? — спросил он.
— С такими претензиями ты точно на свой перстень не заработаешь.
— Обойдусь. Мне не нужна дополнительная мотивация, покуда мне платят.
Снова посмотрев на часы, Левин поставил стакан, вытер губы салфеткой и поднялся.
— Каждому свое, — прокомментировал он. — Посмотрим, удастся ли мне мотивировать наших новых знакомых.
Толкнув от себя двери, Левин вышел в соседний зал.
Наушник в левом ухе неприятно раздражал кожу, и Виктор еле сдерживался, чтобы его не выдернуть. Короткие рапорты, бывшие для детектива настоящим акустическим мучением, приносили ему еще больший дискомфорт, чем тесный костюм.
— Расслабься, — посоветовал стоявший напротив него охранник, которого за глаза все называли Донбасс. — Все спокойно, все под контролем.
— Да, — проронил Виктор. Он терпеть не мог быть слабым звеном в какой-либо системе. Звонок Влада так и вовсе подорвал его концентрацию.
Детектив протер лоб и принялся ждать.
— Добрый день, господа, — поприветствовал Левин бодрым голосом, источающим силу и уверенность. Ответные приветствия рассказали ему о характерах гостей больше, чем их досье, собранные с максимально возможной в России тщательностью. Кто-то больше уверен в себе, кто-то меньше. Приоритеты в общении расставлены еще до начала беседы. Идеально.
Левин сел на место за овальным столом, посмотрел каждому в глаза. На его губах застыла ободряющая улыбка.
Тринадцать человек за столом, вместе с ним. Счастливое число. Представители крупного частного бизнеса, имеющего в Москве штаб-квартиры. И все пришли за государственной кормушкой.
Интересно, есть ли здесь те, кто пришел, чтобы услышать действительно что-то новое?
— Прошу раскрыть папки, лежащие перед вами, — предложил Левин, открывая собственную. — Их содержимое у всех одинаково.
В руках каждого из присутствующих оказался тонкий планшет.
Левин слегка улыбнулся, глядя на недоумевающие лица. Он отказался от большого экрана, рассчитанного на презентации. Когда люди смотрят в одну точку, то невольно объединяются в группу. Левину были нужны воинствующие единицы. Свора без вожака.
Он не без удовлетворения посмотрел на экран своего планшета. Перед ним разворачивались картины разрушающейся Москвы. Современные графические возможности обеспечивали непревзойденную по качеству модель нового мира.