Так боролись закон и жизнь; жизнь превращала закон, противоречивший ее требованиям, в фикцию; но закон мстил ей моментальными ударами. Клином вошел миллион евреев в восьмимиллионную польскую массу — и нельзя было его вышибить, после того как он в течение ряда столетий служил скрепой для народа дворян и крестьян, заняв первоначально пустое место торгово-промышленного класса. Теперь его вышибал другой клин — христианский буржуазный элемент, но не мог его одолеть. Слишком срослось уже еврейство с хозяйственным организмом Польши, оставаясь чуждым элементом в национальном и духовном отношениях. Здесь таится трагизм еврейской проблемы в Польше эпохи разделов. Разбуженная катастрофою 1772 года, часть польского общества устремилась к реформам, но вызвала отпор со стороны реакционной части общества. Возникли два решения еврейского вопроса: одно — репрессивное, проникнутое старым шляхетским духом, другое — сравнительно либеральное, в духе «принудительного просвещения» императора Иосифа II. Первое выразилось в сеймовом проекте Замойского (1778— 1780), второе в проектах Бутримовича и Чацкого, предложенных реформаторскому Четырехлетнему сейму (1789).
«Прославленный экс-канцлер (Андрей Замойский), — говорит один польский историк, — составил регламент скорее с целью избавиться от евреев, чем с целью принудительного их слияния с народным организмом (Польши)». Регламент Замойского носит канонически-полицейский характер. Евреям разрешается жить в тех городах, куда они допущены на основании давних соглашений с магистратами; в другие же места они могут приезжать только на ярмарки и торги. В городах они должны селиться отдельно от христиан, на особых улицах. Каждый взрослый еврей обязан представить местной администрации точное доказательство, что он либо торговец, владеющий состоянием не менее чем в тысячу злотых, либо ремесленник, арендатор или земледелец. Кто не докажет своей принадлежности к одной из этих четырех профессий, обязан в течение года выселиться из страны, а если он не выедет добровольно, то подлежит аресту и заключению в исправительный дом. Далее автор проекта, повторяя старые канонические правила, устраняет евреев от тех финансовых и экономических функций — государственных аренд, откупов, сбора пошлин, — где они могли бы иметь власть над христианами, запрещает держать в домашнем услужении христиан и т. п. Насильно крестить евреев не следует, но уже окрещенных необходимо изолировать от прежней среды; их можно допускать к свиданию с прежними единоверцами не иначе, как в присутствии христианина[7]. Католическое духовенство было так довольно проектом Замойского, что плоцкий епископ Шембек изъявил готовность подписать под ним и свое имя.
На иной точке зрения стоял автор появившейся в 1782 г. в Варшаве книжки: «О необходимости реформы евреев в землях государства польского». Автор, скрывшийся под псевдонимом «Безыменный обыватель», придерживается системы либеральной регламентации. В области религии он оставляет евреям неприкосновенность догматов, но признает нужным бороться с их «вредными обрядами», обилием праздников, законами о пище и т. п. Необходимо сократить кагальную автономию и ограничить ее только религиозною сферою, дабы евреи не составляли республики в республике. Для слияния евреев с польским народом, нужно обязать их употреблять польский язык в своих деловых сношениях, упразднить их немецкий «жаргон», запретить печатать и ввозить из-за границы книги на еврейском языке. В области экономической следует запретить евреям жить в корчмах и продавать вино, предоставляя им заниматься только ремеслами, честной торговлей и земледелием. Таким образом, либеральный проект «Безыменного обывателя» стремится «обезвредить» евреев путем принудительного слияния, как консервативный проект Замойского — путем принудительной изоляции. В этом проекте нельзя не видеть влияния австрийского «Толеранц-патента». «Исправление» евреев путем просвещения и слияния с коренным населением являлось здесь предварительным условием уравнения их в гражданских правах. Проект, по-видимому, встретил сочувствие в тех кругах польского общества, которые были проникнуты идеями XVIII века. В 1785 г. книжка Безыменного вышла вторым изданием, а в 1789 г. ее в третий раз издал, со своими дополнениями, депутат Четырехлетнего сейма Бутримович. Впоследствии Бутримович извлек из своего издания проект «еврейской реформы» и внес его в комиссию сейма (1790), работавшего под шум Великой французской революции.
7
Это, вероятно, относилось к франкистам, которые незадолго перед тем массами перешли в католическую веру.