Судьба забросила на время в этот культурный оазис Белоруссии одного пионера берлинского просвещения, вышеупомянутого Менделя Левина из Сатанова (§ 40). После крушения надежд, связанных с его проектом реформы евреев в Польше, Левин жил на своей подольской родине, в городке Миколаеве, принадлежавшем его покровителю Адаму Чарторыйскому. По-видимому, вслед за князем, другом императора Александра I, Левин приехал в Россию, побывал в Петербурге и в Шклове, где состоял учителем в семье Цейтлина и его петербургского зятя Перетца. Позже он жил попеременно в Подолии и Галиции, где до самой смерти (в Тарнополе в 1826 г.) участвовал в просветительном движении. Эта деятельность проявлялась главным образом в литературе. Еще в 1789 г. появилась в Берлине его книга «Друг Знания» или «Научные Письма» («Мода ла’бина», «Иггерот хохма»), где на хорошем библейском языке излагались сведения из естественных наук и особенно по гигиене. В 1794 г. Левин издал в Жолкиеве перевод популярной книги Тиссо по медицине, которая быстро распространилась в народе; еврейские госпитали покупали ее как руководство для ухода за больными. Позже Левин издал систему житейской морали по Франклину («Хешбом га’нефеш», Лемберг, 1808). Наконец популяризатор наук задумал смелое предприятие: популяризировать Библию путем издания ее в переводе на обиходный еврейский язык Восточной Европы, идиш. Левин по-своему хотел достичь ту же цель, что Мендельсон в своей немецкой Библии: восстановить истинный смысл библейского текста, не затемненный легендарными толкованиями; но у Мендельсона была и другая цель: через перевод Библии на чистый немецкий язык отучить евреев от употребления своего «жаргона», между тем как Левин именно этот народный язык избрал орудием своей пропаганды и тем укреплял его. Ратоборцы просвещения усмотрели в этом измену берлинским заветам[66], и как только появился первый выпуск левинской Библии, содержавший перевод Соломоновых Притчей («Мишле», Тарнополь, 1813), против автора началась литературная кампания. Живший в Бердичеве галицийский писатель Товия Федер, сочинявший книги по библейской грамматике и стихи на обновленном библейском языке, написал резкий памфлет («Кол мехаццим», 1815), в котором обрушился на Левина, профанирующего Священное Писание переводом его на «язык улицы». Памфлет распространился в списках, и друзьям Левина с трудом удалось помешать появлению его в свет (он был напечатан гораздо позже, в 1853 г.). Эта полемика отпугнула Левина от издания дальнейших частей перевода. В последние годы жизни, проведенные в Галиции, он заканчивал на немецком языке систему философии и этики по Канту, которую начал писать еще в молодости, но и эта книга осталась неизданною («Nachlass eines Sonderlings zu Abdera»).
Медленно просачивалось «берлинерство» в некоторые слои польско-русского еврейства. В Варшаве, как мы видели (§ 43), оно выражалось в том, что «новые люди» носили короткое немецкое платье, брили бороду, говорили по-немецки или по-польски. Этот вольный дух был занесен в маленькую еврейскую колонию Петербурга, состоявшую из привилегированных крупных коммерсантов и подрядчиков. Среди них видное место занимала семья вышеупомянутого Абрама Перетца. В доме Перетца жил его учитель Лейб Невахович, уроженец Подолии, проникнутый идеями берлинского просвещения. Во время заседаний правительственного «Комитета по еврейскому вопросу» в Петербурге, к которому был близок и Перетц, Невахович старался расположить в пользу евреев сановников, которые решали их судьбу. В 1803 году опубликовал он брошюру на русском языке (а затем и на еврейском), под заглавием «Вопль дщери иудейской», и посвятил ее министру внутренних дел Кочубею, руководителю «Еврейского комитета». В посвящении выражена основная мысль «Вопля»: преклонение пред «величием» России и скорбь о судьбе соплеменников, не приобщенных к «благоденствию» страны. «Сколько сими предметами (победами и мощью русского государства), — пишет автор, — возвышается душа моя, столько уничтожается она прискорбием моих единоплеменников, отвергаемых от сердец соотчичей их». И на протяжении всей книжки «дщерь иудейская» плачет о том, что ни XVIII век, «век человеколюбия, терпимости и кротости», ни «улыбающаяся весна нынешнего столетия, коего начало увенчано восшествием на престол Александра Милосердного», не устранили исконной вражды к евреям в России. «Иудейское племя осуждено многими умами на презрение. Имя иудей учинилось поносным, презренным, поруганным для детей и скудоумных». Ссылаясь на Мендельсона и Лессинга, автор восклицает: «Вы ищете в человеке иудея! Ищите в иудее человека — и вы, без сомнения, его найдете». Книжка Неваховича кончается скорбным воплем: «Когда сердца всех европейских народов между собою сблизились, народ еврейский еще видит себя презираемым. Я чувствую всю тяжесть сего мучения. Я взываю ко всем чувствительным и сострадательным: за что осуждаете целый мой народ на презрение?.. Так вопияла печальная дщерь Иудейская, отирала слезы, воздыхала и была еще неутешима». Сам автор, однако, скоро утешился: спустя несколько лет после опубликования «Вопля» он, все еще «отвергнутый от сердец соотчичей», нашел магический ключ к этим сердцам: принял крещение, превратился в «Льва Александровича» Неваховича и стал писать нравоучительные русские драмы, нравившиеся невзыскательному вкусу тогдашней публики. Невахович, таким образом, довел свое «берлинерство» до того эффектного конца, который тогда был в моде в самом Берлине, где свирепствовала эпидемия крещений. Его примеру последовал и меценат его, Абрам Перетц, который в войну 1812 года разорился на интендантских поставках. Потомки обоих выкрестов занимали видные посты на русской государственной службе.
66
В берлинском «Меасеф» 1809 года было напечатано такое обращение к польско-русским евреям: «Доколе будете вы говорить на испорченном немецком языке (жаргон), вместо языка вашей страны — польского? От скольких бед ваши предки избавились бы, если бы они умели говорить хорошо по-польски со своими вельможами и королями! Возьмите сотню евреев в Германии и посмотрите: либо все, либо большинство умеют говорить с вельможами и правителями, а в Польше едва пять или десять человек из ста способны на это».