Таким образом, в Петербурге повторилось в миниатюре берлинское явление: первое соприкосновение еврейского общества с христианским на почве гражданственности потребовало жертвы с еврейской стороны. В России, однако, это явление осталось единичным. Русскому еврейству предстоял еще длинный и своеобразный путь культурного развития, да и в самом западном еврействе процесс перехода от старого порядка к новому окажется гораздо более сложным, чем в первоначальной его стадии.
ПРИЛОЖЕНИЯ
№ 1. К ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЮ И МЕТОДОЛОГИИ НОВЕЙШЕЙ ИСТОРИИ
Общую историю евреев в XIX веке до сих пор писали три историка, представители трех последовательных поколений германского еврейства: Иост, Грец и Мартин Филиппсон.
Современник эпохи первой эмансипации и первой реакции, Маркус Иост (1793—1860) писал свою девятитомную «Geschichte der Israeliten» (1820—1828) в то время, когда наша научная историография находилась еще в зародыше. У него была цель дидактическая: показать негодность старого порядка в еврейской жизни и спасительность нового еврейского просвещения. В этом элементарном школьно-назидательном духе написана особенно последняя часть его книги, трактующая о начальной эпохе новейшей истории, которую автор вмещает в границах 1740—1815 годов: «От Фридриха Великого до конца иноземного господства». Тут прусско-патриотическая периодизация совершенно не соответствует еврейской действительности: царствование Фридриха II ничего не изменило в печальной судьбе прусских евреев, а избавление Германии от наполеоновского владычества принесло ей только монархическую реакцию вместе с контрэмансипацией для евреев. Иост еще верил, что монархи делают еврейскую историю, и хотел уверить читателей, что просвещенный Фридрих II своим жестоким «Регламентом» хотел только перевоспитать евреев и подготовить их к лучшему будущему. От этого сервилизма он не отступил даже после революции 1848 года: в своем последнем труде «Geschichte des Judentums und seiner Sekten» (III, 285 сл., изд. 1859 г.) он снова датирует новейшую историю от Фридриха Великого и повторяет наивную мысль, что герой прусской монархии, который по собственному признанию «не мог переносить евреев» и запрещал их естественное размножение, имел намерение «содействовать благополучию евреев»; преемник же его Фридрих-Вильгельм II уже прямо облагодетельствовал их тем, что отменил лейбцоль и учредил комиссию чиновников для рассмотрения еврейского вопроса, которая выработала унизительный проект «реформ», отвергнутый даже смиренными еврейскими депутатами («История израэлитов», том IX, с. 105 сл.). Главу о Мендельсоне Иост озаглавил «Антираввинизм» (IX, 58 сл.), хотя автор «Иерусалима» был очень далек от борьбы с раввинизмом как дисциплиною закона. Решение парижского Синедриона для Иоста — последнее слово реформы. Актом французской эмансипации 1791 года все евреи были объявлены истинными французами, а после прусского эдикта 1812 года «звание пруссак уничтожило все религиозные различия» (IX, 116 и 177).