Иллюстрацией тогдашнего отношения берлинского общества к евреям может служить следующий эпизод, рассказанный современником. «В августе 1788 г. в берлинском «Национал-театре» была поставлена драма Шекспира «Венецианский купец». Актер Флек, мастерски игравший роль Шейлока, не решался выступить в этой роли перед публикой, где находилось немало евреев, без предварительных извинений. Пред началом пьесы Флек продекламировал в театре, в виде пролога, сочиненное для этого случая стихотворение, в котором предупреждал, что артисты вовсе не намерены осмеивать со сцены «единоверцев Мендельсона»; они одинаково изображают на сцене добродетели и пороки как христиан, так и евреев, и так же охотно играют «Натана Мудрого», как и «Шейлока»:
Современный «летописец» (автор «Анналов евреев в Пруссии») прибавляет, что это слишком предупредительное отношение к евреям не было сочувственно принято публикой, и при следующих представлениях пролог не повторялся. «Справедливо роптали на то, — говорит он, — что евреи хотели создать себе исключительное положение в театре, где выводятся все сословия, каждое в своих комических или серьезных чертах».
§ 3. Эксперименты Иосифа II в Австрии
В Австрийской монархии, крупнейшем центре западного еврейства[5], производились опыты над разрешением еврейского вопроса. Император-католик Иосиф И, издавший в 1782 г. свой «Толеранцпатент», был, несомненно, более доброжелателен к евреям, чем прусский «плохой протестант» Фридрих II, но общий взгляд на евреев был одинаков у обоих представителей просвещенного абсолютизма. Если король держал евреев в узде бесправия, а император сулил им права под условием их национального обезличения, то это вытекало из того, что один считал евреев неисправимыми, а другой допускал возможность «сделать их полезными для государства». Но исправительная система Австрии была не легче, чем косная юдофобия Пруссии. Своими насильственными реформами Иосиф II не мог подвинуть дело социального обновления еврейских масс, особенно в главном их центре, в оторванной от Польши Галиции. Режим «терпимости» не мог давать тех результатов, которые возможны только при режиме гражданской свободы.
В австрийской столице Вене, где легально могла жить только небольшая группа привилегированных еврейских купцов, «патент терпимости» не изменил к лучшему положение евреев. В 1784 г. правительство Нижней Австрии высказалось против разрешения евреям строить себе синагогу и избрать раввина в столице, и Гофканцелярия поспешила сообщить, что она об этом и не помышляет. Когда в январе 1789 г. представители «терпимых евреев» в Вене просили императора дозволить им избрать нескольких депутатов для наблюдения за исполнением распоряжений правительства и возбуждения ходатайств в нужных случаях, им в этом было отказано. Зато был усилен полицейский надзор за проживающей в Вене колонией, состоявшей из двух групп: постоянных жителей и временных. За постоянными следили, чтобы они не слишком увеличили состав своих семейств, а за временными, приезжавшими по делам из других мест, чтобы они не засиживались дольше срока (от 14 дней, с правом продления срока до окончания своих дел).
Прежде чем уравнять евреев в гражданских правах, Иосиф II возложил на них самую тяжелую гражданскую обязанность: натуральное отбывание воинской повинности (1788). Это был первый опыт включения евреев в регулярную армию христианского государства, вызвавший тревогу и в еврейском, и в христианском обществе. Австрийская военная аристократия усмотрела в этом оскорбление для военного сословия; еврейская же масса, веками отчужденная от общегосударственных интересов и лишенная элементарных прав гражданства, не могла не ужаснуться при мысли, что ее молодежь влекут в чужую, большею частью враждебную среду, где ей грозит опасность отпадения от веры и народности. Раздирающее душу зрелище представляли первые рекрутские наборы в австрийских провинциях. Одна из таких сцен — рекрутский набор в чешской Праге в мае 1789 г. — изображена в современном еврейском журнале «Ha-Meassef». В Праге было принято на службу 25 рекрутов-евреев.
4
Ныне, когда умный Берлин начинает выше ценить единоверцев мудрого Мендельсона, когда мы видим среди этого народа, коего пророков и законы мы чтим, людей одинаково великих и в науках, и в искусствах, — неужели мы теперь будем огорчать этот народ насмешками? Нет, мы этого не хотим. Мы ведь изображаем также мошенников из христиан. Мы порицаем гнет и жестокость церкви. Если в «Натане Мудром» христиане играют роли худших героев, то в «Венецианском купце» в таких ролях выступают евреи.
5
По народной переписи 1785 г. в Австрии (без Венгрии) числилось около 283 тысяч евреев на общее население в 11 миллионов (в круглых цифрах). Из них в Богемии, Моравии и Силезии жило около 70 тысяч, в Галиции 212 тысяч, а в Вене и Нижней Австрии только около 1100 человек. Так как в Венгрии тогда числилось около 80 тысяч евреев, то во всей монархии Габсбургов было (по несовершенной статистике того времени) около 363 тысяч евреев. См. G. Wolf, в Библиографии к настоящему §.