День их отправки в армию был днем великого плача: на улицах, прилегающих к казармам, громко плакали матери, сестры, молодые жены отправляемых. Знаменитый пражский раввин Иехезкель Ландау явился в казарму и произнес речь, в которой увещевал рекрутов покориться воде «кесаря» и безропотно идти на службу, но стараться и там соблюдать законы еврейской веры и в особенности ежедневную молитву (при этом раввин передал каждому сверток с молитвенными принадлежностями). Раввин отметил и политическое значение момента, указав на то, что отбывание евреями самой тяжелой гражданской повинности может побудить правительство «снять с еврейского народа остальные цепи, продолжающие давить его». Когда взволнованный раввин окончил свою речь возгласом: «Да благословит и хранит тебя Бог!» — казарма и прилегающий двор огласились рыданиями; рекруты бросились на колени перед престарелым пастырем, как бы умоляя о спасении; рыдавшего раввина, близкого к обмороку, едва успели увести. Чувствовалось, что совершается какой-то резкий перелом, наступивший раньше, чем народный организм успел к нему приготовиться. Старые метрополии еврейства: Богемия, Венгрия и в особенности Галиция, охваченная все разгоравшимся хасидским движением, — могли ли они видеть в солдатской казарме переход к лучшим временам?
В Богемии действовала еще и в «эпоху реформ» Иосифа II старая нормировка еврейского населения, которое было ограничено цифрою в 8600 семейств; в Моравии норма была доведена до 5400 семейств; новый брак разрешался лишь в пределах этой нормы; иммиграция из других провинций была обставлена непреодолимыми трудностями. Однако для «терпимых» евреев сфера промышленной деятельности была значительно расширена. Поощрялась правительством и развилась в это время фабричная промышленность: из 58 мануфактурных фабрик Богемии больше 15 находилось в руках евреев; в Праге тысячи рабочих-христиан были заняты на еврейских фабриках. Хотя правительство всячески старалось сокращать функции еврейского самоуправления, основы автономии еще сохранились. Большая община в «еврейском городке» (юденштадт) Праги представляла собою замкнутое еврейское царство; в моравском Никольсбурге сохранился еще институт «областных раввинов».
Преобразовательные эксперименты Иосифа II особенно тяжело отозвались в Галиции. В течение 18 дет (1772—1790) здесь беспощадно ломался экономический и общественный строй, установившийся в долгие века польского режима. Декретами из Вены хотели сразу переделать весь строй народной жизни в присоединенном крае и под видом «исправления» калечили жизнь десятков тысяч людей. О паническом настроении галицийских евреев в это переходное время свидетельствуют бешеные скачки цифр в официальных переписях населения. По переписи 1773 года в Галиции числилось около 225 000 евреев, через три года это число сразу упало до 172 000, а еще через три года — до 144 000; в 1780 г. оно поднялось до 151 000[6], в 1782-м до 172 000, а в 1785 г. до 215 000. Исчезновение целой трети еврейского населения Галиции в первые годы австрийского владычества было вызвано решительными экспериментами Марии-Терезии и Иосифа II. Устрашенные огромным количеством евреев и ненормальностью их хозяйственной жизни, оба правителя сначала принялись сокращать их число путем репрессий. Было приказано взимать поголовный налог с особою строгостью, а несостоятельных выгнать за границу. Тысячи таких изгнанников направились в соседние области Польши, но большие массы переселенцев не пропускались польскими властями, и несчастные скитались между границами обоих государств, проникали туда нелегально и, конечно, укрывались от регистрации. Другой причиной уменьшения числа еврейских жителей в официальных переписях был закон, запрещавший евреям вступление в брак без разрешения австрийского наместника, которое давалось только состоятельным людям со взиманием брачного налога (1773). Эта мера, конечно, не отучила патриархальных галицийских евреев от исполнения заповеди «плодитесь и множитесь!», но заставляла их избегать регистрации браков и утаивать при новых переписях число семейств.
Самым тяжелым ударом для евреев было запрещение им питейного промысла и аренды сельских имений — занятий, которыми кормилось не менее одной трети галицийского еврейства (1776). После смерти своей матери, единовластный Иосиф II начал чередовать репрессии с реформами, но в Галиции он считал нужным сначала перевоспитать евреев, а потом улучшить их гражданское положение. В 1785 г. он приказал не выдавать разрешений на брак тем молодым людям, которые не представят свидетельства о получении ими общего образования в «нормальной» немецкой школе (через год этот закон был распространен также на Богемию и другие провинции). В то же время он возобновил гонения на сельских арендаторов и шинкарей в надежде заставить их заниматься личною обработкою земли; но результат был тот, что тысячи семейств были разорены, а к земледелию были привлечены лишь несколько десятков семейств. Большие еврейские массы не могли сразу приучиться к земледелию, а вдобавок у правительства не хватало свободных запасов земли для колонизации евреев, так как оно в то же время занялось колонизированием немцев в своей польской окраине.
6
Эту среднюю цифру мы взяли для эпохи первого раздела Польши в IV томе предыдущего цикла (с. 170), но для 1773 года она должна быть повышена до 225 000.