Либеральный дух времени делал свое, и частичные правовые облегчения давались правительством в связи с «великими реформами» той эпохи. После освобождения крестьян евреям было дозволено покупать землю в тех помещичьих имениях, в которых обязательства крестьян к владельцам окончательно прекращены (1862). Но вскоре, когда после усмирения польского восстания правительство взялось за русификацию Западного края, приобретение имений в затронутых восстанием губерниях было строго воспрещено полякам и евреям (1864). Другие великие реформы, земская и судебная, не были запятнаны позорным ярлыком «кроме евреев». В «Положении о земских учреждениях» (1864) не сделано никаких изъятий для евреев, так что немногие крупные землевладельцы и промышленники получили активное и пассивное избирательное право в земствах. Судебные уставы 1864 г. также не содержали существенных изъятий для евреев, и вскоре многие евреи-юристы заняли видные места в рядах русской адвокатуры; однако лишь в единичных случаях они допускались на должности судей.
Свой принцип «слияния» или «обрусения» евреев правительство старалось осуществить при помощи казенных еврейских училищ, созданных еще при Николае I. Так как число детей, посещавших эти школы, было ничтожно в сравнении с числом питомцев хедеров, талмуд-тор и иешив, то правительство вступило в борьбу с этими традиционными школами. В 1855 г. Александр II издал следующий указ: «По истечении 20 лет никто не может быть определен в раввины и учителя еврейских предметов, кроме кончивших курс в Раввинских Училищах (правительственных) или в общих высших или средних учебных заведениях». Многовековому институту «меламедов» и старых духовных раввинов грозила большая опасность, но длинная отсрочка спасла положение. В 1875 году меламедская армия и не думала уходить из жизни, где она исполняла определенную функцию и где нечем было заменить ее. И правительство должно было уступить: после нескольких коротких отсрочек Меламедов оставили в покое и перестали думать об упразднении хедера (указ 1879 г.). К концу эпохи правительство вообще утратило веру в ассимилирующую силу казенных еврейских школ и решило ликвидировать свою прежнюю деятельность в этом направлении: указом 1873 г. были закрыты два Раввинских училища в Вильне и Житомире и все «казенные» еврейские училища. На развалинах школьной сети, некогда предназначенной для преобразования еврейства, возникли сотня еврейских «начальных школ» и два скромных «учительских института», подготовлявшие преподавателей для этих школ. Правительство видело теперь вернейшее орудие «слияния» в общерусской школе и возлагало большие надежды на стихийный процесс обрусения, начавшийся в передовой еврейской интеллигенции.
В то время как в Петербурге господствовала идея обрусения евреев, в Варшаве всплыла, в связи с польским: восстанием, идея ополячения их. До восстания польское общество относилось к евреям с обычным пренебрежением, не обращая внимания на то, что в Варшаве уже народилась еврейская интеллигенция, проникнутая польским патриотизмом и готовая ассимилироваться с поляками (выше, § 27). Отношения изменились в годы освободительного движения в русской Польше (1860—1863), когда для борьбы с царским игом требовалось напряжение сил всего населения края, в котором 600 000 евреев играли немаловажную роль. Внезапно польское общество раскрыло свои объятия недавним «чужакам», а из рядов еврейского общества Варшавы ему ответили не только патриотическими симпатиями, но и жертвами ради общей «отчизны». Во главе варшавской еврейской общины стоял тогда человек, который странным образом соединял в себе польский патриотизм с раввинской ортодоксальностью. Бывший краковский раввин Беруш Майзельс, который в 1848 году был депутатом австрийского парламента и стоял в рядах польских патриотов Галиции (выше, § 39), занимал с 1856 г. пост раввина в Варшаве. Когда здесь началось освободительное движение, Майзельс своими проповедями в синагогах настраивал свою паству в духе польского патриотизма, как это делали епископы и ксендзы в костелах. Под руководством Майзельса и проповедника Маркуса Ястрова варшавские евреи участвовали в революционных манифестациях 1861 года. В день Рош-гашана в синагогах молились за успех польского дела и пели польский национальный гимн. Когда католическое духовенство, в знак протеста против вторжения русских солдат в костелы, закрыло все костелы в Варшаве (октябрь), раввины и общинные старосты распорядились закрыть и синагоги. Прибывший в Варшаву новый наместник Лидере арестовал за это Майзельса, Ястрова и председателя «божничного дозора»; арестованных продержали три месяца в варшавской цитадели и затем освободили.