Особая разновидность ассимиляции создалась в еврейском обществе Царства Польского, преимущественно в Варшаве. Здесь политическая угодливость преобладала над культурными стремлениями. «Поляки Моисеева закона» добивались вступления в польское общество после того, как в годы восстания (1861—1863) их охотно принимали, как нужных союзников. В издававшемся в Варшаве польско-еврейском еженедельнике «Jutrzenka» («Заря») повторялась на все лады избитая теория Запада, что еврейство есть лишь религиозный союз (zwiqzek religijny), а не национальный. Один из главных сотрудников журнала, Людвиг Тумилович (автор монографии по истории евреев в Польше, потом известный социолог, крестившийся и ставший профессором австрийского университета), открыл свою серию исторических статей следующим замечанием: «Что евреи имели историю — это было их несчастьем в Европе, ибо история их имеет своей непременной предпосылкою жизнь обособленную, отдельную от жизни окружающих народов, а в этом-то и заключается несчастье». Так стояли друг против друга два полюса: верхи еврейского общества в Варшаве отвергали всю национальную культуру, между тем как народная масса, слепо преклонявшаяся перед цадиками, фанатически отвергала самые необходимые элементы европейской культуры.
Между тем в высших кругах еврейского общества в Петербурге носились с излюбленною идеей русификации, столь близкой сердцу российских сановников. В 1863 году кружок петербургских богачей и интеллигентов учредил «Общество для распространения просвещения между евреями в России». Новая еврейская колония в столице, где в силу законов 1859 и 1861 годов стали селиться лица привилегированных категорий — крупные коммерсанты и люди с дипломами высших учебных заведений, не могла еще выделить из своей среды достаточное число деятелей для образования авторитетного комитета Общества. В первое десятилетие в комитете заседали рядом с учредителями — бароном Горацием Гинцбургом и Леоном Розенталем — бывшие евреи: проф. Д. Хвольсон и лейб-медик И. Бертенсон. Цель учреждения Общества объяснена весьма упрощенно секретарем его Розенталем: «Мы постоянно слышали от высокопоставленных особ, с коими встречались, упреки евреям в бытовой обособленности, фанатизме, отчуждении от всего русского, и получали со всех сторон уверения, что с устранением этих особенностей положение наших братьев в России улучшится и мы все станем равноправными гражданами государства. Это и побудило нас учредить союз образованных людей для искоренения вышеупомянутых недостатков наших путем распространения среди евреев русской грамоты и полезных знаний». Русское образование ради достижения равноправия — стало лозунгом Общества. Оно поощряло высшее образование выдачею денежных пособий студентам-евреям, будущему классу привилегированных, но на первых порах ничего не делало ни для создания нормальной народной школы, ни для реформы хедеров и иешив. Распространению «полезных знаний» оно содействовало субсидированием нескольких еврейских писателей, переводивших книги по истории и естествознанию на древнееврейский язык.
Еще более узко утилитарно понимало свою задачу учрежденное в 1867 г. отделение «Общества просвещения» в Одессе[53]: оно поставило себе целью «просвещение евреев на русском языке и в русском духе» и наметило обрусение через переводы Библии и молитвенников на русский язык, который «должен сделаться национальным языком евреев». Эта ассимиляционная прыть скоро остановилась перед грозным явлением: одесский погром 1871 года заставил деятелей местного «Общества просвещения» — по выражению его председателя — «опустить руки и усомниться в том, действительно ли хороша поставленная ими себе цель, ибо, как видно, все старания наших братьев сблизиться с русскими останутся напрасными, пока масса русская будет пребывать в своем нынешнем грубом состоянии и питать к евреям враждебные чувства». Погром привел к временной приостановке деятельности одесского отделения. Центральный же комитет в Петербурге в свою очередь испытал разочарование: при всем старании приспособляться к «видам правительства», на «Общество просвещения» сверху стали смотреть с недоверием, после того как доносчик Брафман причислил и эту организацию к учреждениям тайного «еврейского кагала», стремящегося к обособлению еврейства. Русификаторы, объявленные сепаратистами, находились в трагическом положении. Деятельность Общества по части поощрения общего образования теряла свое значение по мере того, как и без его стараний гимназии и университеты наполнялись евреями. К прежнему практическому стимулу посещения русской школы — получение диплома ради гражданских прав — прибавился после издания воинского устава 1874 года еще один: приобретение льгот по воинской повинности, побуждавшее многих родителей посылать детей в русские учебные заведения. Накануне кризиса 80-х годов «Общество просвещения» стояло на распутье. Дальнейший путь вел эту организацию к народной школе и национальному воспитанию.
53
Среди учредителей находились бывшие издатели «Рассвета» и «Сиона» — Осип Рабинович, Эммануил Соловейчик и д-р Леон Пинскер, будущий вождь палестинофилов.