Вся остальная масса выходцев из провинций, не принадлежавшая ни к действительным, ни к фиктивным членам привилегированных семейств, жила в Вене официально в качестве гостей. Гость уплачивал за разрешение на двухнедельное пребывание в столице «билетную таксу» (Bollettentaxe) в размере от двух до четырех гульденов. По истечении срока он мог исходатайствовать у полиции продление еще на две недели, после чего он подлежал выселению. «Нетерпимые» евреи ухитрялись на этом основании превратить временное жительство в постоянное. Обыкновенно употреблялась следующая уловка. Проживший уже свой срок гость уезжал из города через одну заставу и тотчас же возвращался через другую: здесь он предъявлял свой паспорт в качестве вновь прибывшего и пропускался в город на новый месячный срок. Такие фиктивные отъезды и приезды чередовались непрерывно, и целые семьи жили в австрийской столице годами на основании этой фикции. Иногда, при благосклонном содействии задобренной полиции, процедура упрощалась, и «выселяющийся» еврей, отойдя несколько шагов по «линии» от заставы, возвращался туда и вручал свой паспорт стражнику в качестве новоприбывшего. Эта процедура называлась техническим термином «gehen sich kaschern» ходить «очищаться», легализоваться. С течением времени она превратилась в простую формальность, которую исполняли за «выселяющегося» члены его семьи, иногда даже малолетние. Известный математик, профессор Симон Шпицер рассказывает, как он в детстве проделал такую операцию. Его отец жил в Вене с семьей из десяти душ. Однажды, когда наступил день «очищения», отцу некогда было идти к заставе, и он послал туда своего 8-летнего сына, будущего профессора. Мальчик прошел по «линии» несколько шагов, затем повернул назад и вручил паспорт и деньги стражнику. По установленной форме, мальчика спросили: «Сколько тебе лет?» Памятуя, что он представительствует отца, мальчик бойко ответил: «Пятьдесят четыре». — «Женат или холост?» — «Женат». — «Сколько детей?» — «Восемь». Формальности были выполнены, и акт нового «временного» поселения еврейской семьи в Вене был зарегистрирован.
Все евреи в Вене состояли под бдительным полицейским надзором давно учрежденного «еврейского присутствия» — Judenamt. Здесь постоянно толкались люди с ходатайствами о праве жительства или с деньгами в руках для уплаты «билетной таксы»; здесь творилась расправа над провинившимися, пойманными без прописки или с просроченными билетами. «Юденамт» имел своих особых шпионов, которые шныряли по городу и ловили казавшихся им подозрительными евреев. Эти агенты совершали и ночные облавы, врывались в квартиры и постоялые дворы и тащили в «еврейский участок» перепуганных жильцов для проверки их права жительства в столице. Часто такие набеги совершались и на синагогу, и на дома «терпимых», которых подозревали в укрывательстве бесправных. Обреченных на изгнание мужчин и женщин безжалостно выпроваживали за черту города под полицейским конвоем, часто больных, плохо одетых в зимнюю стужу, с малыми детьми. Только обильная дань смягчала суровость блюстителей закона, и бедный человек, прибывший в столицу на заработок, должен был последние гроши отдавать хищным агентам «Юденамта».
Запрет жительства распространялся в Вене также на иностранных евреев. Исключение допускалось только для еврейских подданных Турции, в силу старинного договора между Австрией и Портой. Боясь дипломатических осложнений, венское правительство было вынуждено признавать за чужими подданными то право, в котором отказывало своим. Многие австрийские евреи переходили поэтому в турецкое подданство или запасались турецкими паспортами для получения права жительства в Вене. С представителями других государств австрийское правительство иногда имело неприятные конфликты из-за недопущения их еврейских подданных в Вену. Французский посол в Вене однажды пригрозил компенсациями, и струсившие рыцари реакции должны были уступить. Когда знаменитого композитора Мейербера пригласили в Вену, он ответил, что не желает приехать туда в качестве клиента «Юденамта», но композитора поспешили известить, что полиция его встретит как «кавалера», а не как еврея.