«Позор века», являвшийся, главным образом, позором Германии — антисемитизм, — вывел наконец из пассивного состояния лучших людей немецкого народа. После десятилетней пропаганды расовой ненависти, давшей уже обильные плоды, они поняли, что движение в такой же мере гибельно для германской культуры, как и для еврейства. Возникла мысль о создании противоантисемитской лиги, которая вела бы систематическую борьбу с сеятелями ненависти и раздоров между гражданами. В конце 1890 года был учрежден «Союз защиты против антисемитизма» (Verein zur Abwehr des Antisemitismus), во главе которого стояли известный юрист Рудольф Гнейст и лидер оппозиции в рейхстаге Генрих Риккерт. В начале 1891 г. союз опубликовал воззвание от имени многих выдающихся людей Германии, приглашая граждан вступить в ряды борцов против юдофобской реакции. В течение года в союз вступило около 12 000 членов, а в 1893 г. число их превысило 13 000. В первые годы Союз развил широкую пропаганду, устраивал во многих городах публичные собрания, где выступали известные ораторы, издавал брошюры и листки, а также еженедельные «Сообщения» (Mitteilungen), содержавшие подробную хронику антисемитского движения и борьбы с ним. Некоторый успех имела изданная союзом полемическая книга «Антисемитское зеркало» («Antisemitenspiegel», 1891-1892), направленная против «Антисемитского катехизиса»; однако в то время, как «Катехизис» распространился в сотне тысяч экземпляров, показывавшее его уродство «Зеркало» едва разошлось в количестве десяти тысяч. Во время Ксантенского процесса союзом была издана книга берлинского профессора теологии и еврейского языка Германа Штрака о происхождении и развитии «кровавого суеверия» среди народов.
«Союз защиты» был общенемецкой организацией для противодействия антисемитизму; в состав его членов входили также евреи, но не играли там активной роли, предпочитая для данной цели нееврейских деятелей. Вскоре, однако, для многих выяснились ошибочность и унизительность тактики отказа от самозащиты в ожидании помощи извне. Послышались новые слова: «Никогда немецкие евреи не забудут, что такие люди, как Гнейст, Момзен, Риккерт и другие, смело и мужественно вступились за них в годину бедствий. Но освобождают ли подвиги этих благородных мужей нас, германских граждан иудейского исповедания, от обязанности самим бороться за наши угрожаемые права, вместо того чтобы в качестве клиентов трусливо держаться на заднем плане и позволять другим сражаться за нас?» Пробудилось чувство гражданского достоинства в германском еврействе, но еще не пробудилось национальное самосознание. В исходившей из ассимилированных кругов брошюре: «Опекаемый или полноправный гражданин?» («Schutzjude oder Staatsbürger?») был выставлен старый тезис: «Мы твердо стоим на почве германской национальности. С евреями других стран мы имеем столько же общего, сколько имеют немецкие католики и протестанты с католиками и протестантами других стран». Эта идеология легла в основание учрежденного в 1893 г. в Берлине «Центрального союза германских граждан иудейского исповедания» (Centralverein deutscher Staatsbürger jüdischen Glaubens). Председателями союза в первые годы были люди малоизвестные (приват-доцент Мартин Мендельсон, юрист Максимилиан Горвиц), но тем более типичные для ассимилированной середины немецкого еврейства. Деятельность союза выражалась, главным образом, в судебной защите еврейского равноправия. Эта работа производилась в «Комиссии правовой защиты» (RechtsschutzKommission), которой заведовал адвокат Евгений Фукс. Комиссия следила за всеми выходками антисемитов в печати и народных собраниях и, где только замечала признаки клеветы против определенных групп евреев, дававшие повод к судебному преследованию, тянула виновных в суд. Она организовала защиту в тех судебных процессах, которые возбуждались из юдофобских мотивов. Она подавала жалобы на незаконные действия гражданских и военных властей по отношению к евреям.
Вообще, «Центральный союз немецких граждан иудейского исповедания» делал многое и много хорошего, что необходимо было для защиты гражданских интересов и человеческого достоинства еврея; он не делал только одного: не защищал национальных интересов еврея, и не мог это делать, ибо решительно отвергал существование еврейской национальности. Эту ассимиляционную идеологию вожди союза проводили в своем ежемесячнике «Im deutschen Reich». В отчете о первом трехлетии деятельности «Центрального союза» говорится: «Союз старался укоренить в германских евреях убеждение, что последователи иудейства имеют между собою связи только религиозные и исторические, но отнюдь не национальные». Новое национальное движение в еврействе объясняется здесь только как результат ослабления в еврее «естественного» национального чувства, немецкого, вследствие антисемитской травли. Но, прибавляет отчет, такие чувства противоречат принципам Центрального Союза. «Рождение, воспитание, язык сделали нас немцами, и никакое временное течение не в состоянии сделать нас чуждыми нашему дорогому отечеству».
Борьбу с антисемитизмом вела и германская партия социал-демократов, усилившаяся в 90-х годах и имевшая значительное число депутатов в рейхстаге. Одною из целей антисемитизма было, как известно, отвлечение рабочих и мелкой буржуазии от революционного социализма. Для этой цели Штеккер, Беккель и Альварт пускали в ход различные демагогические средства, притворяясь друзьями пролетариата. Эту маску старалась сорвать с антисемитов социал-демократическая партия. Вождь ее, Август Бебель, в своих речах и в особой брошюре («Antisemitismus und Sozialdemokratie», 1894) доказывал, что «антисемитизм есть социализм глупцов». Реакционеры и шовинисты, говорит Бебель, натравливают немецкую трудовую массу на кучку еврейских капиталистов, чтобы отвлечь пролетариат от борьбы с капитализмом вообще, но такой обман не будет длительным: рабочий, возбужденный против еврейского фабриканта, скоро восстанет и против немецкого, и в этом смысле антисемиты оказывают услугу социал-демократам. Не придавая еврейскому вопросу социального значения, социал-демократы не считали его и национальным вопросом: для них тоже еврейство не было нацией, ибо «нация без территории невозможна», а интернационализм марксистов делал их вообще равнодушными к национальной проблеме. Международный социалистический конгресс в Брюсселе (1891) вынес порицание «как антисемитским, так и филосемитским тенденциям», признав, что «для рабочего класса не существует соперничества и борьбы рас или национальностей». Столь же безразлично было отношение к еврейству со стороны еврейских членов социал-демократической партии. Один из влиятельных лидеров ее, ассимилированный еврей Пауль Зингер, состоявший членом рейхстага, ни словом не обмолвился там о еврейском вопросе, хотя антисемиты часто напоминали об участии его в делах берлинской торговой фирмы «Братья Зингер». Трудно сказать, что больше огорчало Зингера в этих нападках: напоминание о бывшем капиталисте или номинальном еврее. Разница была лишь в том, что ранее накопленным денежным капиталом Зингер пользовался для нужд социалистической партии, а духовный капитал своих предков он выбросил как ненужную ветошь.
Несмотря на все обличения, «социализм глупцов» продолжал развиваться в форме «глубокомысленных» философских систем. С такой системой выступил к концу XIX века представитель реакционных кругов, попытавшийся воскресить расовый антисемитизм Дюринга в «научной» форме. Онемеченный англичанин Густон Стюарт Чемберлен издал в 1898 г. книгу под громким заглавием «Основные положения XIX века» («Die Grundlagen des XIX. Jahrhunderts»), в которой свел всю историю культуры к борьбе двух противоположных рас — добродетельных арийцев и порочных семитов. Высшим и благороднейшим типом арийской расы являются германцы, а худшими представителями семитизма — евреи; следовательно, между этими двумя народами должна быть непримиримая вражда. Семиты в лице евреев разложили древний мир, а нынешний homo judaicus портит homo europaeus. Разобщить эти две враждебные стихии, вытолкнуть еврея как инородное тело из европейского общества необходимо для торжества германизма. Неудобный факт еврейского происхождения Христа автор устраняет нелепым доводом, что в племенной смеси Галилеи он мог быть белокурым германцем. Построенная на расовой теории Гобино и произвольных умозаключениях, книга Чемберлена имела успех в публике, питавшейся научными суррогатами. Его софистическая теория оказалась не лучше своего образца — «доктрины ненависти» Дюринга, сочиненной даровитым писателем в припадке злобы, но именно поэтому она имела шумный успех: ее приветствовали пангерманисты, милитаристы и реакционеры всех рангов. В 1899 г., когда книга выдержала несколько издании, о ней говорили во всех салонах, начиная с императорского дворца. Вильгельм II рекомендовал ее для высших школ.