Общественная атмосфера Польши отравлена. Отравленные души бушуют и в школе и на улице. 1937 год принес евреям, кроме множества мелких эксцессов, несколько кровавых погромов, из коих наихудшие были в Брест-Литовске и в Ченстохове (май и июнь). В обоих случаях страсти разгорелись из-за случайной драки поляка с евреем, кончившейся печально для поляка. В Бресте молодой мясник убил полицейского, пришедшего для контроля в мясную лавку, а в Ченстохове другой еврейский мясник убил в споре нетрезвого польского носильщика. Об умышленном убийстве не могло быть и речи, и, если бы жертвою был еврей, дело пошло бы в суд. Но так как пострадал христианин, то решено было разгромить все еврейское население. В Бресте были разрушены и разграблены сотни еврейских домов и лавок, несколько десятков евреев было тяжело или легко ранено. В Ченстохове готовилась такая же месть всей еврейской общине за одного из ее среды, но вследствие вмешательства властей погромщики ограничились поджогом нескольких еврейских магазинов, битьем стекол во многих домах и избиением прохожих евреев. Опять протестовала еще не зараженная расовой ненавистью часть Европы, а Польша молчала и продолжала дело, которое должно вести к заветной цели антисемитов: эвакуации еврейства.
Эта эвакуация стоит теперь в порядке дня польской политики. Недавно глава правительственной партии «Озон» (Объединенный национальный лагерь) заявил, что в программу партии массовая эмиграция евреев входит как единственный способ разрешения еврейского вопроса. Польская деревня по этой программе должна завоевать еврейский город и «отнять у чужих» торговлю и ремесло. А вице-премьер Квятковский подтвердил, что нужно полонизировать города и усилить эмиграцию «непольских элементов». Подобные заявления в устах вождей республики, состоящей членом Лиги Наций, были бы невозможны в 20-х годах, но перестали вызывать возмущение в 30-х, после распространения германской заразы.
Прямое действие германской эпидемии обнаружилось в последнее время в другой стране, Румынии, восприимчивой, как и Польша, к психозу антисемитизма. Здесь гитлеризм окрылил надежды ярых юдофобов из партий профессора Кузы и погромщика Кодреану («Железная гвардия»). Они объявили себя сторонниками нацизма и обещали применять его методы по отношению к евреям, как только придут к власти. Это было достигнуто в конце декабря 1937 года путем различных выборных махинаций, которые побудили, короля Карла назначить министерство из представителей христианско-социальной партии, руководимой Кузой и Октавианом Гогой. С первого же дня министр-президент Гога объявил, что центральным пунктом его политики будет борьба с еврейством во имя принципа «Румыния для румын». Эта борьба должна вестись в духе старой румынской тактики причисления евреев к иностранцам: нужно проверить права всякого еврея на «натурализацию», или румынское гражданство, так как по сведениям правительства в страну «прокрались» во время войны и в первые годы мира около полумиллиона евреев из России, Польши и других стран. А впредь до проверки правительство Гоги немедленно декретировало ряд репрессивных мер, прямо заимствованных из программы германского расизма: закрыть крупнейшие либеральные газеты в Бухаресте под предлогом, что в них участвуют евреи; запретить румынским женщинам моложе 40 лет служить в еврейских домах; исключить всех еврейских врачей из больничных касс; подготовить исключение всех еврейских адвокатов из адвокатского сословия, а пока запретить им выступление в суде; подготовить румынизацию торговли и промышленности путем удаления оттуда евреев, и еще множество таких репрессий, изданных только в течение первой половины января 1938 года. Еврейская пресса в Румынии была вся закрыта, чтобы за границей не получали сведений без официального освещения.
Это открытое объявление войны и немедленный приступ к военным действиям вызвали панику среди евреев. Тысячи людей стали покидать страну антисемитской диктатуры, но соседние страны из опасения наплыва эмигрантов поспешили закрыть свои границы. Крик возмущения пронесся по всему миру, кроме страны нацизма и эндекской Польши, где приветствовались быстрота и натиск румынских единомышленников. За дело борьбы с врагами взялись еврейские организации Европы и Америки. В Лигу Наций поступил ряд меморандумов от Всемирного еврейского конгресса в Париже, Женеве и Нью-Йорке, от «Альянс Израэлит» в Париже и от «Комитета еврейских депутатов» в Лондоне, где документально доказаны нарушение договорных обязательств со стороны румынского правительства и лживость его довода о полумиллионе иностранных евреев в Румынии (на деле речь может идти о паре десятков тысяч). Еврейский протест был поддержан Францией, Англией и Америкой. В очередной сессии Лиги Наций (в конце января) приехавшему в Женеву румынскому министру иностранных дел пришлось изворачиваться всякими хитростями, чтобы отсрочить неприятную для его правительства резолюцию; все петиции и меморандумы были переданы в особую комиссию для подготовки доклада к следующей сессии. Но скоро случилось неожиданное: после шестинедельного управления министерство Гоги с позором провалилось: король спохватился, что он зашел слишком далеко в потворстве правой диктатуре, что ему грозят международные неприятности и финансовые затруднения, так как начались уже бегство капиталов из страны и ликвидация крупных еврейских предприятий, а за границей уменьшились шансы на получение займа (даже румынская валюта пала на бирже). Министерство Гоги ушло в отставку, а новое правительство, куда вошли некоторые либеральные министры, поспешило отменить все безумные декреты Гоги, хотя и заявило, что будет проводить политику румынизации индустрии и проверку натурализации евреев. Новый «Гаман га’Агаги» пал, потому что, подобно своему библейскому предшественнику, слишком поторопился, потребовав «истребления евреев в один день». Впрочем, в Румынии еще осталось немало Гаманов, взоры которых обращены в сторону гитлеровской Германии... Из остальных стран Европы угрожаемыми по германской заразе можно считать пока лишь немногие, и ближайшее время покажет, насколько эти опасения оправдаются.
§ 10 Замкнутый центр в Советской России
Единственная страна, где пропаганда антисемитизма официально запрещена, это Советская Россия. Но здесь запрещено не только это вредное движение, натравливающее одну часть населения против другой и деморализующее народ, — здесь упразднена главнейшая основа общежития: свобода, и это роднит большевистскую Россию с нацистской Германией, левую и правую диктатуру. Этот режим изолирует Россию от всего цивилизованного мира и отрезывает двухмиллионный остаток русского еврейства от всей великой диаспоры.
Был момент, когда казалось, что это замкнутое царство склонно смягчить свой деспотический режим и постепенно вернуться в семью свободных народов. В 1934 г., когда гитлеровская Германия выступила из Лиги Наций, Советская Россия вступила туда и стала заключать союзы с демократиями Франции и Англии. Через два года самодержец Сталин решился даже даровать народам СССР «демократическую конституцию». Но когда конституция была опубликована и по ней произведены были выборы (в конце 1937 г.) в парламент — Верховный Совет, все убедились, что от диктатуры не убавлена ни одна йота. Большевизм активный или пассивный («беспартийные») остался основою советского государства, выборы производились по спискам, заготовленным советскими учреждениями, а на вершине пирамиды из миллионов подданных осталась фигура диктатора, единоличного властелина, устраняющего даже своих ближайших сотрудников за малейшее отклонение от установленной им генеральной линии. Окончательно дискредитировала Советскую Россию перед всем миром система внутрипартийного террора, практикующаяся в последние годы. Путем целого ряда судебных процессов, которым предшествуют инквизиционные допросы в тюрьмах ГПУ (ныне Комиссариат внутренних дел), были осуждены на смертную казнь и расстреляны почти все сподвижники Ленина, строители Советского Союза: Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков, маршал Тухачевский и другие генералы Красной Армии, Крестинский и другие дипломаты. Всем им предъявлено было обвинение в левом или правом троцкизме, сочувствии направлению изгнанного из России Троцкого, во вредительстве и саботаже советского хозяйства, шпионаже в пользу иностранных государств, даже в союзе с Гитлером, в подготовке покушений на Сталина и верных ему сановников и тому подобных тяжких преступлениях, из которых правдоподобно только последнее. От всех этих явно инсценированных процессов, где обвиняемые странным образом сознавались в приписанных им преступлениях, веяло подвалами инквизиции, ночными допросами и пытками, доводящими людей до безумия. В результате выносится такое впечатление: если все это правда, то выходит, что все творцы большевистской революции и основатели Советской республики, кроме умершего Ленина и живущего Сталина, суть великие злодеи и обманщики, предатели своего отечества, а следовательно, весь советский режим не годится; если же расстрелянные невинны и пали жертвами властолюбия только одного самодержца, то новый режим в Кремле ничем не отличается от режима Ивана Грозного в XVI веке.