Если бы роковое заблуждение века не заставило политических вождей еврейства отречься от его законного титула нации, то евреи могли бы повсюду бороться за свое, а не чужое национальное самоопределение, рядом с другими национальными группами, а не пассивно толкаться между ними и получать толчки со всех сторон. Междунациональное положение евреев было главным источником их страданий в пестрой «лоскутной» империи. К этому надо еще прибавить культурные и социальные контрасты в самом еврействе Австрии, гораздо более резкие, чем в Германии: онемеченный венский еврей имел мало общего с самобытным и часто первобытным галицийским хасидом, а мадьяризованные реформисты Венгрии имели против себя массу ортодоксов-фанатиков. Бросались в глаза полюсы богатства и бедности в еврейской среде: с одной стороны, венские капиталисты, а с другой — галицийская беднота, которая нередко появлялась в своих лохмотьях на улицах нарядной столицы. Все эти национальные, культурные и социально-экономические различия налагали свой отпечаток и на характер антисемитского движения в каждой из частей Австрийской монархии, где жило втрое больше евреев, чем в Германии.
В последние два десятилетия XIX века еврейское население Австро-Венгрии доросло до двух миллионов. В цислейтанской Австрии числилось в 1880 году 1005 000 евреев, в 1890 г. — 1 143 000, а в 1900 г. — 1 225 000; в Венгрии рост еврейского населения в те же три даты определяется следующими цифрами: 638 000, 725 000 и 850 000. Это составляло в среднем 1,5 процента населения монархии, но в отдельных провинциях, как, например, в Галиции, евреи составляли в среднем 12 процентов всего населения в округах, а во многих городах от 30 до 57 процентов. При таком соотношении сил особенно остро чувствовалось соперничество между евреями и окружающим населением во многих отраслях хозяйственной жизни[7]. Занесенная из Германии антисемитская бацилла нашла обильное питание в этом социальном антагонизме. Первый сигнал к борьбе подала Вена, где быстрый рост еврейского населения особенно тревожил христианскую буржуазию. Ведь за короткое время после эмансипации число евреев в столице почти удвоилось (в 1869 г. 40 000, а в 1880 г. 73 000) и продолжало расти в такой же пропорции до конца XIX века (в 1890 г. 118 000, а в 1900 г. 147 000). Еще в большей степени, чем в Берлине, венские евреи развернули свои ранее скованные бесправием силы и быстро поднимались по социальной лестнице. Многие выдвинулись в роли чиновников, учителей, адвокатов, журналистов. Последние задавали тон в крупнейших органах либеральной прессы («Neue Freie Presse» и другие газеты). Устремившиеся из провинции коммерсанты наполнили столицу торговым шумом, развили горячку акционерных компаний и всяких видов «грюндерства» по образцу Берлина. Разразившийся в Вене биржевой кризис, «крах 1873 года», был поставлен в вину евреям. Наплыв переселенцев из галицийской «Полуазии» раздражал венских бюргеров, помнивших еще времена «терпимых евреев», когда конкуренция не была еще так чувствительна, как после эмансипации.
Знаменательно, что и в Австрии застрельщиком новой юдофобии был человек духовного звания, католический двойник прусского протестантского пастора Штеккера. Еще в 1874 г. профессор теологии Пражского университета, каноник Август Ролинг опубликовал памфлет против иудаизма: «Еврей по Талмуду» («Der Talmudjude»). Старый, давно забытый силлогизм был повторен в этой книге: все обидные выражения Талмуда об идолопоклонниках или иноверцах древности относятся к современным христианам, которых евреи по заветам своей религии должны будто бы презирать, а потому евреи не могут быть терпимы в христианском государстве. Извлеченное из склада исторической ветоши ржавое оружие юдофобов возбудило, однако, более чем археологический интерес. Возгорелась полемика. Ролинга обвиняли в плагиате из «Разоблаченного иудейства» Эйзенменгера и уличали в искажении талмудических цитат, но полемика еще усилила интерес к жалкому памфлету; он перепечатывался из года в год и распространялся ловкими агитаторами во многих изданиях на немецком и чешском языках. Ролинг имел дерзость объявить, что он готов уплатить тысячу талеров тому, кто докажет ошибочность хотя бы одной цитаты в его книге. Но он не исполнил своего обязательства и после того, как авторитетные христианские богословы доказали лживость многих его цитат. Протестантский теолог, известный гебраист Франц Делич из Лейпцига, в своем разборе книги Ролинга (1880) пришел к заключению, что она полна «ложью и клеветою», «неверными переводами», «искаженными текстами», «ложными толкованиями» и что автор ничего не понимает в талмудической письменности. Ролинг молчал. Фальсификатора поддерживали влиятельные группы клерикалов в Вене и их пресса («Wiener Kirchenzeitung», «Vaterland»). Ярый враг протестантов и евреев, Ролинг был орудием этих обскурантов, которые хотели вознаградить себя в Австрии за антикатолический «культуркампф», происходивший в Германии не без участия еврейских либералов.
Появление антисемитских организаций в Германии в начале 80-х годов окрылило австрийских юдофобов. Вена принялась ревностно подражать Берлину. Привезенный из Германии модный товар впервые вынес на политический рынок немецкий шовинист Георг фон Шенерер, член австрийского рейхсрата и вождь партии пангерманистов. Подобно Штеккеру, он сначала пытался провести антисемитизм в сознание трудовых масс под покровом «христианского социализма», но ему не удалось обмануть венских рабочих, и он выкинул национальный флаг. В агитационных речах и статьях (с 1882 г. он издавал журналец «Univerfälschte deutsche Worte») Шенерер развивал мысль, что еврейство в Австрии ослабляет немецкий элемент в угоду другим нациям, славянам и мадьярам. Филиппики Шенерера не имели успеха в рейхсрате, где заседали представители всех национальностей Австрии и где пангерманизм считался несбыточной мечтой. Больший успех выпал на долю антисемитов-демагогов, агитировавших на экономической почве среди мелкого христианского мещанства Вены — торговцев, ремесленников, содержателей гостиниц и ресторанов. Основывались антисемитские союзы под названиями «Союз христианских промышленников» и «Партия реформы», цель которых была на самом деле контрреформа — отмена или сокращение гражданских прав евреев. На уличную агитацию откликнулись все лично заинтересованные или вообще буйные элементы венского населения. В веселой Вене стали повторяться берлинские скандалы. В населенных евреями кварталах антисемиты оскорбляли прохожих; немецкие студенты задевали товарищей-евреев в стенах высших учебных заведений. В трактирах и пивных заведениях, где обыкновенно устраивали свои собрания антисемиты, шли словесные погромы евреев, причем ораторы ссылались на «ученого» Ролинга и разжигали фантазию толпы цитатами из талмудических книг.
Весною 1882 года один из таких агитаторов, некто Франц Голубек, произнес речь в собрании «Союза христианских промышленников», где председательствовал Шенерер. «Еврей, — говорил он, — не наш согражданин; он стал нашим господином и притеснителем. Вы знаете, что сказано о вас в Талмуде? Там сказано, что мы все (христиане) свиньи, псы и ослы». Когда Голубека привлекли к судебной ответственности за натравливание одной части населения на другую, защитник его представил в оправдание подсудимого соответствующую талмудическую цитату из книги Ролинга. Сам Голубек заявил на суде, что нельзя считать призывом к насилию «научную» характеристику отношений евреев к иноверцам на основании такой авторитетной книги, как труд пражского профессора. Поддавшись этим доводам, суд оправдал Голубека. Приговор суда был прямым вызовом еврейству, которое публично обвинялось в обязательной христофобии. Через два дня (30 октября 1882 г.) в венских газетах появилось официальное заявление совета еврейской общины за подписями обоих раввинов, Гидемана и Иеллинека, о том, что фигурировавшей на суде цитаты, заимствованной из книги Ролинга, в Талмуде не имеется и что там вообще нет ничего враждебного христианам. Задетый этим опровержением, Ролинг напечатал в газете, а затем в отдельной брошюре свой «Ответ раввинам», полный ругательств против венских раввинов, скрывающих те места Талмуда, которые компрометируют еврейство. «Ответ» читался публикою и волновал ее. Многие верили, что Талмуд действительно содержит предписания ненавидеть христиан. Отсутствие гражданского мужества у представителей венской общины могло только укрепить такие ложные представления. Указав в своем опровержении, что в Талмуде нет ничего враждебного христианству, раввины должны были оговорить, что речь идет о предписаниях, а не о враждебных иноверию мнениях, которых имеется в Талмуде не больше, чем в Евангелии, Посланиях Апостолов и творениях отцов церкви, наполненных враждебными иудейству выражениями. Сущность защиты должна была состоять в том, что христиане не вправе винить евреев за те мнения в их древней письменности, которые являлись лишь откликом на еще более обидные слова тогдашней церковной письменности, подкрепленные порою ударами со стороны светской власти.
7
По профессиям евреи в Австрии (без Венгрии) распределялись к концу XIX века следующим образом: торговлею занималась почти половина еврейского населения (по переписи 1900 г. из 1 225 000 — 535 000), индустрией (ремесло и фабричное производство) — около одной трети (351 000), свободными профессиями и государственной службой — около одной шестой части (198 000), сельским хозяйством — свыше одной десятой (140 000). Это распределение было не так односторонне, как в Германии (выше, § 6). Приблизительно такое же распределение по профессиям было и в Венгрии.