До Первой мировой войны на конгрессах Второго (социалистического) Интернационала были приняты решения о формах протеста социалистических партий и рабочего класса против войны, если она начнется. Но с началом войны эти решения повисли в воздухе. Только российские социал-демократы и сербские социалисты в своих парламентах, а также Карл Либкнехт отказались проголосовать за военные кредиты. В соответствии с решениями Второго Интернационала Ленин и большевики не только вскрыли империалистический характер войны и осудили ее, но и выдвинули лозунг: «Никакой поддержки своему правительству». Предполагалось, что остальные социалисты займут такую же позицию. Это была война правительств, а не народов, которые в большей своей части об этом стали догадываться, когда захлебнулись в крови.
Наверное, Ленин мог бы промолчать, но принципиальность и боевой характер не позволили. Ни о каких призывах к какой-то вредительской работе в тылу, как иногда берутся рассуждать некоторые журналисты-недоучки, не могло идти и речи. В условиях военного времени такая деятельность была бы пресечена, а участники дискредитированы как уголовные преступники. Распутинщина, бездарность и коррумпированность правящей верхушки практически освободили оппозиционные политические партии от необходимости расшатывать храмину российского самодержавия. Оно рухнуло практически само от собственной косности, подлости и дурости.
Ленину проще было бы не ехать на родину столь неоднозначным путем. Он прекрасно понимал, чем это чревато. Самолеты из Берна в Петербург или Хельсинки тогда не летали. Во Франции или Италии его могли задержать навсегда. Почему-то мало кто обращает внимание на то, что формально, юридически царское правительство, которое объявило Германии войну, в марте 1917 г. уже не существовало, а Временное правительство не сразу определило свое отношение к продолжению войны. Образовалось временное «окно», которым Ленин и решил воспользоваться.
История о «шпионстве» Ленина активно муссируется в последние годы с целью дискредитации современных левых сил[3]. Опубликованные документы и исследования российских и зарубежных историков (В. И. Старцева, С. Ляндреса и др.) рисуют следующую картину. При посредничестве швейцарских социал-демократов начались переговоры о возможных условиях проезда через Германию. Швейцария имела статус нейтральной страны. В ней находилось много эмигрантов-революционеров. Германское посольство в Швейцарии поставило лишь одно условие, которое было принято российскими социал-демократами: содействовать обмену гражданскими лицами, интернированными в начале войны. Первая группа с Лениным проследовала через Германию, Швецию и Великое княжество Финляндское. В мае–июне 1917 г. через Германию вернулось в Россию около 400 человек различной политической принадлежности (Мартов, Аксельрод, Луначарский и другие известные революционеры).[4]
Глава Временного правительства Г. Е. Львов возражал против публикации обвинений Ленина в шпионаже, но эсер и министр внутренних дел П. Н. Переверзев обеспечил газеты скандальной информацией. За Лениным и Зиновьевым началась охота. Троцкого, Луначарского и некоторых других арестовали. Но суд по «Делу по обвинению Ленина, Зиновьева и других в государственной измене» не состоялся. После корниловского мятежа всех арестованных выпустили. 21 том «Дела» находился в Центральном партийном архиве Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. После августа 1991 г. российское руководство взяло под свой контроль все архивы. В 1992 г. был устроен «суд над КПСС». Но президентская сторона проиграла. Никаких убедительных свидетельств «шпионства Ленина» не опубликовано. Конституционный суд РФ осенью 1992 г. признал запрещение деятельности КПСС и КП РСФСР (ноябрь 1991 г.) незаконным. Наиболее ценные документы из различных архивов составили Архив Президента России.
4
Возвращение В. И. Ленина в Россию в 1917 году (документальные материалы) // Новая и новейшая история. 1990. № 3. С. 75—93; «Немецкие деньги» для большевиков. Парадоксы истории. ТРК «Петербург», 2000.