Для усиления российского флота на Дальнем Востоке правительство России решило перебросить туда корабли Балтийского, а затем и Черноморского флотов (октябрь 1904 г.). По пути до русской эскадры дошло известие о сдаче японцам Порт-Артура в январе 1905 г., поэтому ей пришлось двигаться уже во Владивосток через Цусимский пролив, где господствовал японский флот адмирала Того. Он обладал превосходством и в скорости, и дальнобойности артиллерии, и в бронебойной силе снарядов. Почти весь русский флот погиб, выскочить из мясорубки удалось лишь нескольким судам. Ввиду нараставшего в стране недовольства царское правительство было вынуждено пойти на мирные переговоры с Японией при посредничестве США. По Портсмутскому договору 1905 г. Россия уступила Японии полуостров Ляодун, южную часть Сахалина, отказалась от притязаний на Корею и вывела войска из Маньчжурии.
С момента победы над Россией Япония, как самый молодой хищник среди империалистических держав, постоянно находилась на подъеме, все время расширяя сферу своей экспансии и сохраняя до 1945 г. за собой роль главного центра силы на Дальнем Востоке. Во многом это облегчалось явной недооценкой возможностей японцев со стороны покровительствовавших им США и Англии, а также идеями расово-региональной солидарности и «совместного процветания» всех народов Азии. Ими верхушка Японии старалась привлечь на свою сторону население Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии, ненавидевшее колонизаторов Англии, Франции, Голландии и США. В глазах жителей всего Востока (в том числе – Ближнего) успехи Японии, начиная с победы в войне 1904–1905 гг., были демонстрацией мощи азиатской державы, как бы мстившей империалистам за все ими содеянное. Впрочем, глубокого воздействия этот имидж Японии на народы Востока не оказал, так как ее поведение в Китае и Корее было типично колонизаторским, как и на российском Дальнем Востоке и в Сибири, где японские войска приняли в 1918–1922 гг. участие в интервенции против Советской России.
Пробуждение Азии
Особая чувствительность народов Востока к победам Японии и определенное сочувствие ей были частично связаны с так называемым «пробуждением Азии». Страны этого континента с начала 1905 г. из объектов межимпериалистического соперничества и жертв колониальной агрессии стали постепенно превращаться в субъекты международного права и политической борьбы, переходили к активному сопротивлению колонизаторам. Ни в одной стране Востока тогда еще не было гражданского общества и демократических учреждений. Тем не менее гражданские чувства и осознание гражданского долга, настроения патриотизма, национализма, либерализма и демократизма уже получили распространение и вошли в политическую жизнь большинства стран Востока. Тому было немало причин.
Первой из них следует признать антиколониализм, широко распространившийся к началу XX в. по всему Востоку в ответ на жестокости колониального гнета и сплотивший самые разнородные в этническом, религиозном и социальном отношении слои восточного общества. Второй причиной были небывалый ранее подъем национального самосознания народов Востока, явившийся следствием формирования наций в итоге многообразных экономических и социальных процессов, а также неравномерности и разные темпы этого формирования в различных странах. Более передовые в экономическом и политическом отношении этносы вырывались вперед в своем развитии, например – бенгальцы и маратхи в Индии, азербайджанцы в Иране, арабы Сирии, Ливана и Палестины и армяне в Османской империи. Опережая другие народы по степени национальной консолидации, они в то же время как бы подталкивали их, содействовали ускорению их развития. В результате почти повсеместно наблюдалось слияние разных потоков освободительной борьбы – стихийных выступлений крестьян и ремесленников, рабочих забастовок и демонстраций, активизации различных тайных обществ и сект, объединявших традиционные слои Востока, ассоциаций, палат и профессиональных объединений городских и сельских предпринимателей.
В качестве третьей причины можно назвать влияние политической культуры метрополий. К началу XX в. почти все колониальные и зависимые страны уже много лет были знакомы с государственными учреждениями, нормами и традициями политической жизни метрополий. Идеи либерализма, парламентаризма, демократизма усваивались интеллигенцией, предпринимателями, служащими и студентами стран Востока тем быстрее, чем больше они противоречили политической практике метрополий в колониях. Поэтому даже самые умеренные и соглашательски настроенные представители социальных верхов не могли не возмущаться этим противоречием. В связи с этим их тактика от Алжира до Индии была примерно одна: подчеркивая свою лояльность метрополии, требовать осуществления колониальными властями принципов и законов метрополий, тем самым как бы распространяя на жителей Востока права граждан Англии, Франции, Голландии и т. д. Разумеется, колониальные власти это отвергали, что способствовало росту напряженности и усилению повсюду радикального крыла национально-освободительного движения.