Прежде чем вести речь об осуществлении столь масштабного замысла, стоит выяснить цели столыпинского реформирования деревни. В нашей литературе давно сложилось и поныне продолжает бытовать мнение о том, что Столыпин преследовал двоякую цель: во-первых, разрушить общину и во-вторых, создать тем самым новую социальную опору самодержавию в лице сравнительно широкого слоя крестьян-собственников. Есть и несколько иная точка зрения, согласно которой разрушение общины рассматривается в качестве вспомогательной задачи на пути к достижению основной цели – созданию экономически устойчивых хуторских и отрубных крестьянских хозяйств посредством расчистки крестьянских земель от «слабых» в пользу «сильных», решить таким образом проблему первоначального накопления капитала в деревне.
Анализ нормативных документов по данному вопросу, а также хода самой реформы позволяет утверждать, что для столыпинской команды реформаторов разрушение общины ни в экономическом, ни в политическом плане не являлось самоцелью, или, как выражался один из ближайших сподвижников и продолжателей дела Столыпина – главноуправляющий землеустройством и земледелием А. Кривошеин, – ломка общины – «не аграрная панацея».
Емкую и весьма лапидарную формулировку основных целей столыпинской реформы содержит особый журнал Совета министров от 10 октября 1906 г., посвященный выработке плана земельных преобразований, который вскоре увидел свет в форме правительственного указа от 9 ноября 1906 г. «О дополнении некоторых постановлений действующего Закона, касающегося крестьянского землевладения». «Новый политический порядок в нашем отечестве для своей прочности и силы нуждается в соответственных экономических основах и, прежде всего, в таком распорядке хозяйственного строя, который опирался бы на начала личной собственности и на уважение к собственности других, – говорилось в документе. – Только этим путем создана будет та крепкая среда мелких и средних собственников, которая повсеместно служит оплотом и цементом государственного порядка».
Иначе говоря, разрушение общины было одним из средств осуществления столыпинской реформы, нацеленной: а) в социально-экономическом отношении – на обеспечение подъема сельского хозяйства страны, на повышение благосостояния крестьянства как основной его производительной силы; б) в политическом плане – на расширение социальной базы власти, укрепление российской государственности.
О том, что ломка общины и насаждение частной собственности на землю в крестьянской среде имели не самодовлеющее, а подчиненное указанным целям значение, свидетельствует также факт смены акцентов в столыпинском аграрном курсе на втором этапе его реализации, факт, который долгое время замалчивался в отечественной историографии и продолжает замалчиваться отдельными исследователями и в наши дни. Если на начальной стадии проведения столыпинской перестройки, охватывающей 1907—1909 гг., главным направлением ее были мероприятия, предполагающие ослабление позиций деревенской общины и укрепление крестьянами земли в частную собственность, то на последующем, втором, этапе, датируемом 1910—1914 гг., центр тяжести правительственной политики стал постепенно смещаться на землеустройство не только вышедших из общины домохозяев, но и целых деревень, проводивших размежевание надельных угодий при сохранении общинного землевладения, а равно селений с подворным землепользованием.
Не менее убедительным в том же отношении является сопоставление общей численности хозяйств, подавших заявление о выходе из общины и об укреплении земли в собственность, и заявлений, поданных с 1907—1915 год включительно, когда осуществление реформы в связи с войной затормозилось. В то время как за весь период проведения реформы ходатайства о выделе из общины (вместе с заявлениями от передельных общин) подали 3,4 млн домохозяев, заявления относительно землеустройства поступили от значительно большей массы крестьян, насчитывающей 6,2 млн домохозяев. А это означает, что наиболее отвечающими умонастроениям крестьянства мерами правительственной политики стали не те, что были нацелены на ослабление общинных устоев, сковывающих инициативу и самодеятельность наиболее предприимчивых домохозяев, а широкомасштабные землеустроительные работы, которые позволяли существенно повысить агрокультурный уровень крестьянского хозяйства не только предпринимательского (основанного на наемном труде), но и трудового типа.